Жан Лопез, Лаш Отхмезури. Жуков. Портрет на фоне эпохи. – М.: Центрполиграф, 2015
Французские ученые восстанавливают библиографическую справедливость
Выводы французских иcториков Жана Лопеза и Лаша Отхмезури содержатся уже во введении к их объемной книге. «Мы не ставим под сомнение роль англо-американцев… но исход войны все же решился на широкой русско-украинской равнине. Масштаб операций в Северной Африке, в Италии и даже в Нормандии не идет ни в какое сравнение с размахом тех, что проводились на Восточном фронте… В боях за Сталинград за пять месяцев погибло больше людей, чем американская армия потеряла за всю свою историю, начиная с Войны за независимость… Вермахт, войска СС, союзники Германии… потеряли на пространстве от Волги до Эльбы более 4 миллионов человек убитыми – три четверти их общих потерь. Одним словом, именно Красная армия сокрушила нацизм».
Роль маршала Жукова в сокрушении нацизма признается решающей. «За четыре года войны Красная армия провела около двухсот операций силами одного или нескольких фронтов. Шестьдесят из них – самые важные – так или иначе связаны с деятельностью Жукова. Ни у одного другого военачальника, германского или союзного, нет такого послужного списка, – говорят французские исследователи и продолжают: – Можно только удивляться тому, что личности такого масштаба посвящено так мало работ. Всего одна на французском языке, вышедшая в 1956 году, скромная и безнадежно устаревшая; пять или шесть работ на английском; ни одной на немецком. Ничтожно мало в сравнении с сотнями «Эйзенхауэров», десятками «Макартуров», «Паттонов», «Роммелей», «Гудерианов» и «Манштейнов».
Анализируя действия Жукова на Халхин-Голе, французские авторы справедливо отмечают профессионализм командира советского 57-го корпуса. Огромное внимание он уделял разведке во всех ее видах – от аэрофотосъемки до захвата языков. При этом активно и на ходу применял стратегические новшества, например, концепцию «глубокого боя», при котором сражение развивается не вдоль фронта, а прорывами за позиции противника. Жуков четко планировал возможные варианты развития операций, строго требовал соблюдения мер секретности при их подготовке. В Монголии в столкновениях с Японской армией определилась манера Жукова-военачальника: отсутствие штабной косности, умение легко воспринимать, применять и развивать полевой боевой опыт крупных соединений разных родов и видов войск от авиации до вспомогательных частей и контрразведки.
Лопез и Отхмезури исследуют не слишком известные российскому читателю эпизоды Великой Отечественной войны, например, так называемую остановку на Одере в начале февраля 1945 года. Если бы Берлин был взят войсками Жукова в феврале, когда англичане и американцы еще даже не форсировали Рейн, Красная армия быстро преодолела бы 200 километров до Северного моря, и политические результаты Победы были бы еще более благоприятными – или обострили бы отношения с союзниками. Однако 1-й Белорусский фронт остановился. Французские исследователи доказывают, что и Сталин, и Жуков предпочли синицу в руке журавлю в небе. «Сталин просто боялся неудачи…», подобной апрелю 1944 года, «сорвавшемуся вторжению в Румынию… Поражение в 1945 году могло бы развязать руки англо-американцам». Вопреки известной трактовке Сталин не гнал войска на Берлин, чтобы не допустить сепаратного сговора Германии и западных стран или не предоставить чести взятия столицы рейха союзникам. Он накапливал силы для того, чтобы, если даже такой сговор и состоялся, в военном отношении он был бы ничтожным из-за решающего перевеса Красной армии. Сталин учитывал возможность прямой военной конфронтации с союзниками – и союзники понимали, что Сталин такую возможность учитывает. Во многом поэтому сговор был сорван.
Источник: НГ Ex Libris
Текст: Сергей Шулаков