Зарубежная литература, Книжные новинки, Литературные премии, Литературный процесс, Новости литературы

Кровью и притчами

 
Кормак Маккарти спрашивает участников российского литпроцесса
Кормак Маккарти. За чертой. – Спб.: Азбука-Аттикус, 2013. – 560 c.
Американца Кормака Маккарти называют одним из главных претендентов на получение Нобелевской премии. У себя на родине он собрал все основные награды: от Пулитцеровской до книжной Национальной. Тем забавнее, что ещё пять-шесть лет назад российские издательства особым вниманием его прозу не жаловали, невольно подтверждая грустное состояние мониторинга иностранного книжного рынка. Журналы, справедливости ради, были внимательнее: в 1996 году «Иностранная литература» напечатала ставший уже классическим роман «Кони, кони…», правда, публикация прошла в общем-то незамеченной.
Спрос на книги Маккарти возник лишь тогда, когда две экранизации его романов – «Старикам здесь не место» и «Дорога» – собрали в российских кинотеатрах приличную «кассу». После этого издатели, похоже, узнали, что есть, оказывается, такой себе живой классик американской литературы, который, кстати, стремительному росту своей популярности во многом обязан телеэфиру с Опрой Уинфри.
Сейчас Кормака Маккарти в России издают регулярно – по книге в год, не особо заботясь о хронологии. В частности, последним вышел его роман 1983 года «За чертой» (в оригинале – “Crossroads”).
Это одна из трёх книг «Пограничной трилогии», в которую так же вошли изданный в прошлом году «Кровавый меридиан» и упомянутые «Кони, кони…». Впрочем, трилогией это можно назвать скорее формально, так как общего в книгах лишь то, что события происходят на границе США и Мексики, а главные герои – шестнадцатилетние парни, ищущие своё место под «созданным Богом солнцем», которое восходит для всех без исключения, но нужно определить направление, двигаясь по дороге, заваленной трупами.
Маккарти вообще любит, чтобы его герои продирались сквозь чащобу утрат и страданий, при этом метафизически оставаясь в одной и той же точке греха – такое себе извечное ницшеанское возвращение. «Ибо мир лишь на первый взгляд кажется местом, где живут люди: на самом деле он сам живёт у людей внутри, а значит, постичь его можно, только заглядывая в их сердца, научившись читать в них, но для этого надо жить с людьми, а не просто скитаться где-то от них поодаль».
«За чертой» отличается от двух других книг трилогии, во-первых, формой (по сути это четыре рассказа), а, во-вторых, куда меньшей концентрацией насилия: кровь здесь льётся не реками, но ручейками. Хотя, конечно, суровых испытаний на долю главного героя, шестнадцатилетнего Билли Парэма, выпадает изрядно, на десяток иных романов хватит. Недаром издание “New York Times”, характеризуя прозу Маккарти, было категорично: «Ни один американский писатель со времён Фолкнера не забредал столь охотно в пучину дьявольской жестокости и греха».
С Фолкнером Маккарти действительно роднит многое: от тысячи опустошённых бутылок спиртного до паталогоанатомирования человеческих страданий. Все его произведения – надрывная трепанация смерти. Жизнь автору неинтересна – она кончается там, где начинается цивилизация.
Прибавьте к этому подачу материала, характерную не для кино даже, а для современных комиксов, и получите брутальный коктейль, которым так любят баловаться читатели Кормака Маккарти. Сам же он, правда, считает себя продолжателем, что всячески подчёркивает, литературных традиций Германа Мелвилла.
Собственно, первая часть «За чертой» это убедительно подтверждает. Рассказ о борьбе, а после дружбе беременной волчицы и паренька Билли – эпичное полотно союза «человек – природа». При этом, как правило, человек отходит на второй план, уважительно приподняв шляпу.
Уважение – ключевой базис мироздания по Маккарти. Все персонажи «За чертой» неизменно, до приторности вежливы, даже, если всаживают друг в друга свинец или перерезают глотку. «Когда мы перестанем слышать «сэр» и «мэм», считайте, что конец близок», – размышляет герой другого романа, шериф из «Старикам здесь не место». Оружие вызывает у Маккарти такое же почтение, как и природа, зримое проявление власти и величия Бога. “God, gun, government”, – как сформулировал три американских кита Мэрилин Мэнсон.
В романе «За чертой» шикарные описания природы чередуются с кровавыми сценами и эсхатологическими разговорами с то ли просветлёнными, то ли безумными людьми-призраками, выжигающими сознание притчами о необходимости и невозможности бегства от Бога. «Люди, знаешь ли, так легко от Бога не отворачиваются. Нет, это не так просто».
В тексте заметно увлечение Маккарти эзотерикой Георгия Гурджиева. Пространные, с налётом загадочного пафоса диалоги полны мутных, претендующих на откровение сентенций. Впрочем, основная метафизическая «закваска» романа, как и других, особенно поздних, книг Маккарти – библейского свойства.
Напоминает Ветхий Завет, экранизированный Голливудом: с роскошными спецэффектами, батальными сценами и актёрами вроде Клинта Иствуда или Рассела Кроу. «За чертой» – библейский вестерн, в жанре которого Маккарти, безусловно, нет равных.
Другой вопрос, что смотреть это, скорее всего, будет куда интереснее, чем читать. Слишком сильно текст похож на киносценарий, особенно в последних, весьма условных, сценах, неестественных, скучных, претенциозных. Автор и сам, похоже, устал от текста, греша ляпами вроде коней, число которых меняется от абзаца к абзацу.
Но более портит впечатление работа переводчика, который, видимо, не стремясь передать изначальную ткань текста, ритмичную, точную, с диалогами, похожими на удары полицейских дубинок, подошёл к делу формально, трансформировав отточенную лаконичность Маккарти в банальный примитивизм, тем самым, в очередной раз ставя вопрос о трудностях и качестве перевода зарубежного худлита. Фразы вроде «жрать охото, сцуко» или «надыбаю хавки» до недовольных морщин диссонируют с общим текстом. Особенно, если учесть, что события происходят в первой половине двадцатого века, во время Второй Мировой войны.
Это, кстати, становится ясным лишь ближе к концу романа. Четыреста страниц текста складывалось полное ощущение того, что герои – ковбои времён Дикого Запада.
Собственно, в том числе и эта вневременная история создаёт невероятный эффект присутствия в тексте того самого Духа, который дышит, где хочет, не связанный какими-либо ограничениями и рамками. Кормак Маккарти, реально пишущий, согласно завету Ницше, кровью и притчами, работает поверх всех оков и привязок. Он надконтекстуален. Потому при всех своих недостатках «За чертой» наверняка останется в истории американской литературы, маркированный как по-настоящему великий роман.
Впрочем, для нас важнее другое – своими текстами Маккарти невольно продолжает ставить российскому литроцессу сакраментальные вопросы, главные из которых: «Почему у нас за последние двадцать лет не появилось своего великого романа? Может ли, он появиться в принципе? И где, наконец, наши «живые классики», реально претендующие на Нобелевку?».
Текст: Платон Беседин
Источник: Частный корреспондент

Кормак Маккарти спрашивает участников российского литпроцесса

Кормак Маккарти. За чертой. – Спб.: Азбука-Аттикус, 2013. – 560 c.

kor-mak Американца Кормака Маккарти называют одним из главных претендентов на получение Нобелевской премии. У себя на родине он собрал все основные награды: от Пулитцеровской до книжной Национальной. Тем забавнее, что ещё пять-шесть лет назад российские издательства особым вниманием его прозу не жаловали, невольно подтверждая грустное состояние мониторинга иностранного книжного рынка. Журналы, справедливости ради, были внимательнее: в 1996 году «Иностранная литература» напечатала ставший уже классическим роман «Кони, кони…», правда, публикация прошла в общем-то незамеченной.

Спрос на книги Маккарти возник лишь тогда, когда две экранизации его романов – «Старикам здесь не место» и «Дорога» – собрали в российских кинотеатрах приличную «кассу». После этого издатели, похоже, узнали, что есть, оказывается, такой себе живой классик американской литературы, который, кстати, стремительному росту своей популярности во многом обязан телеэфиру с Опрой Уинфри.

Сейчас Кормака Маккарти в России издают регулярно – по книге в год, не особо заботясь о хронологии. В частности, последним вышел его роман 1983 года «За чертой» (в оригинале – “Crossroads”).

Это одна из трёх книг «Пограничной трилогии», в которую так же вошли изданный в прошлом году «Кровавый меридиан» и упомянутые «Кони, кони…». Впрочем, трилогией это можно назвать скорее формально, так как общего в книгах лишь то, что события происходят на границе США и Мексики, а главные герои – шестнадцатилетние парни, ищущие своё место под «созданным Богом солнцем», которое восходит для всех без исключения, но нужно определить направление, двигаясь по дороге, заваленной трупами.

Маккарти вообще любит, чтобы его герои продирались сквозь чащобу утрат и страданий, при этом метафизически оставаясь в одной и той же точке греха – такое себе извечное ницшеанское возвращение. «Ибо мир лишь на первый взгляд кажется местом, где живут люди: на самом деле он сам живёт у людей внутри, а значит, постичь его можно, только заглядывая в их сердца, научившись читать в них, но для этого надо жить с людьми, а не просто скитаться где-то от них поодаль».

«За чертой» отличается от двух других книг трилогии, во-первых, формой (по сути это четыре рассказа), а, во-вторых, куда меньшей концентрацией насилия: кровь здесь льётся не реками, но ручейками. Хотя, конечно, суровых испытаний на долю главного героя, шестнадцатилетнего Билли Парэма, выпадает изрядно, на десяток иных романов хватит. Недаром издание “New York Times”, характеризуя прозу Маккарти, было категорично: «Ни один американский писатель со времён Фолкнера не забредал столь охотно в пучину дьявольской жестокости и греха».

С Фолкнером Маккарти действительно роднит многое: от тысячи опустошённых бутылок спиртного до паталогоанатомирования человеческих страданий. Все его произведения – надрывная трепанация смерти. Жизнь автору неинтересна – она кончается там, где начинается цивилизация.

Прибавьте к этому подачу материала, характерную не для кино даже, а для современных комиксов, и получите брутальный коктейль, которым так любят баловаться читатели Кормака Маккарти. Сам же он, правда, считает себя продолжателем, что всячески подчёркивает, литературных традиций Германа Мелвилла.

Собственно, первая часть «За чертой» это убедительно подтверждает. Рассказ о борьбе, а после дружбе беременной волчицы и паренька Билли – эпичное полотно союза «человек – природа». При этом, как правило, человек отходит на второй план, уважительно приподняв шляпу.

Уважение – ключевой базис мироздания по Маккарти. Все персонажи «За чертой» неизменно, до приторности вежливы, даже, если всаживают друг в друга свинец или перерезают глотку. «Когда мы перестанем слышать «сэр» и «мэм», считайте, что конец близок», – размышляет герой другого романа, шериф из «Старикам здесь не место». Оружие вызывает у Маккарти такое же почтение, как и природа, зримое проявление власти и величия Бога. “God, gun, government”, – как сформулировал три американских кита Мэрилин Мэнсон.

В романе «За чертой» шикарные описания природы чередуются с кровавыми сценами и эсхатологическими разговорами с то ли просветлёнными, то ли безумными людьми-призраками, выжигающими сознание притчами о необходимости и невозможности бегства от Бога. «Люди, знаешь ли, так легко от Бога не отворачиваются. Нет, это не так просто».

В тексте заметно увлечение Маккарти эзотерикой Георгия Гурджиева. Пространные, с налётом загадочного пафоса диалоги полны мутных, претендующих на откровение сентенций. Впрочем, основная метафизическая «закваска» романа, как и других, особенно поздних, книг Маккарти – библейского свойства.

Напоминает Ветхий Завет, экранизированный Голливудом: с роскошными спецэффектами, батальными сценами и актёрами вроде Клинта Иствуда или Рассела Кроу. «За чертой» – библейский вестерн, в жанре которого Маккарти, безусловно, нет равных.

Другой вопрос, что смотреть это, скорее всего, будет куда интереснее, чем читать. Слишком сильно текст похож на киносценарий, особенно в последних, весьма условных, сценах, неестественных, скучных, претенциозных. Автор и сам, похоже, устал от текста, греша ляпами вроде коней, число которых меняется от абзаца к абзацу.

Но более портит впечатление работа переводчика, который, видимо, не стремясь передать изначальную ткань текста, ритмичную, точную, с диалогами, похожими на удары полицейских дубинок, подошёл к делу формально, трансформировав отточенную лаконичность Маккарти в банальный примитивизм, тем самым, в очередной раз ставя вопрос о трудностях и качестве перевода зарубежного худлита. Фразы вроде «жрать охото, сцуко» или «надыбаю хавки» до недовольных морщин диссонируют с общим текстом. Особенно, если учесть, что события происходят в первой половине двадцатого века, во время Второй Мировой войны.

Это, кстати, становится ясным лишь ближе к концу романа. Четыреста страниц текста складывалось полное ощущение того, что герои – ковбои времён Дикого Запада.

Собственно, в том числе и эта вневременная история создаёт невероятный эффект присутствия в тексте того самого Духа, который дышит, где хочет, не связанный какими-либо ограничениями и рамками. Кормак Маккарти, реально пишущий, согласно завету Ницше, кровью и притчами, работает поверх всех оков и привязок. Он надконтекстуален. Потому при всех своих недостатках «За чертой» наверняка останется в истории американской литературы, маркированный как по-настоящему великий роман.

Впрочем, для нас важнее другое – своими текстами Маккарти невольно продолжает ставить российскому литроцессу сакраментальные вопросы, главные из которых: «Почему у нас за последние двадцать лет не появилось своего великого романа? Может ли, он появиться в принципе? И где, наконец, наши «живые классики», реально претендующие на Нобелевку?».

Текст: Платон Беседин

Источник: Частный корреспондент