Американская писательница о том, как формируются и используются нормативные рамки «красоты» в современном американском обществе. Заключение
Миф о красоте питается чувством вины и обвинениями. Вводя стандарт внешности и манеры одеваться, он создает благодатную почву для того, чтобы делать любую форму дискриминации или давления на женщину ее виной: «ты надела слишком облегающую кофточку», «ты недостаточно следишь за собой».
Жизнь после мифа
В завершающей главе книги Наоми Вульф рассуждает о том, какой, в ее представлении, должна стать жизнь женщин и мужчин после того, как миф о красоте будет преодолен, и в каких направлениях нужно для этого работать. Она повторяет вопросы, которые уже ставились в предыдущих главах.
Что есть женщина? Имеют ли ценность ее жизнь и опыт? Если да, то должна ли она стыдиться того, что они видны? Что хорошего в том, чтобы выглядеть молодо? Заслуживает ли тело женщины той же целостности и того же уважения, что и мужское? Или оно – модная игрушка, которую можно подвергать всяческому насилию, придавая желаемую форму? Должна ли женщина принудительно меняться, чтобы выглядеть как другой человек, или ее «Я» важно так же, как мужское? Связана ли женская сексуальность с тем, как она выглядит? Имеет ли она право на хорошую самооценку и сексуальное удовольствие, потому что является человеком, или это право нужно заслужить «красотой», как раньше его заслуживали замужеством? Что на самом деле привлекает мужчин и женщин друг в друге? Красивы женщины или нет?
Конечно, мы красивы, — отвечает Вульф. – Но мы не сможем поверить в это по-настоящему, пока не сделаем первые шаги за пределы мифа о красоте.
Освобождение от мифа оставляет женщинам все то, что он ограничивает и пропитывает своим ядом: собственную женскую сексуальность, общение и привязанность между женщинами, визуальную эстетику и чувственные удовольствия от тканей, форм и красок, творческую силу моды и стиля. Вместе с мифом уходит только чувство вины, собственной неправильности, унизительного несоответствия недоступному идеалу, незаслуженности удовольствий и наград, ощущение вынужденности в том, что должно быть добровольным и приносить удовольствие. Как Вульф уже описывала в книге, все лучшие стороны женской культуры и женской телесности с помощью разных мифов – о женской асексуальности, о «загадке женственности», а теперь о красоте – превращались в инструмент установления маскулинной иерархии.
«Загадка женственности» пятидесятых на самом деле заключалась не в том, чтобы пол был начищен до зеркального блеска, а в том, чтобы женщины были заняты домашней работой, покупали нужные для этого товары и не пытались требовать большего, а лишь постоянно испытывали чувство вины за неидеальность своего дома. Миф о красоте точно так же подменяет понятия: суть его – не красота как таковая, а создание идеологии, в которой женщины постоянно ощущают свою неполноценность и стремятся ее компенсировать, загладить, исправить, направляя все свое внимание и силы на это бессмысленное занятие. Людей с низкой самооценкой, постоянно занятых анализом своих мнимых недостатков и сравнением себя с недостижимым идеалом, легче контролировать, и они не считают себя вправе требовать больше того, что уже имеют – что и является задачей существования мифа о красоте. В ответ на это Вульф предлагает общий принцип решения: для мифа о красоте на самом деле не важно, как женщина выглядит, пока она чувствует себя уродливой; наша задача – сделать так, чтобы не имело значения, как женщина выглядит, пока она чувствует себя красивой.
Миф о красоте питается чувством вины и обвинениями. Вводя стандарт внешности и манеры одеваться, он создает благодатную почву для того, чтобы делать любую форму дискриминации или давления на женщину ее виной: «ты надела слишком облегающую кофточку», «ты недостаточно следишь за собой». Интернализировав миф о красоте, женщины и сами часто готовы обвинять себя и других. В то же время миф о красоте то и дело сливается с культурой изнасилования, утверждая, что если женщина «красива» — то есть соответствует его стандартам – то она заслуживает и напрашивается на все, что с ней происходит, вплоть до сексуальных домогательств и изнасилования; ведь она же стремится выглядеть «красиво», значит, хочет того, что является «наградой» за красоту.
Настоящая проблема не в том, что именно женщина носит и что проделывает со своим телом, а в том, ее ли это выбор, и есть ли у нее выбор. Стоит напомнить, что Вульф уже писала об относительности и иллюзорности свободы выбора: миф о красоте создает ситуацию, в которой женщина, которая выбирает не соответствовать его стандартам, действительно рискует значительными материальными и социальными потерями – а следовательно, ее выбор следовать требованиям мифа не является добровольным. Косметика и наряды, желание привлечь партнера или продемонстрировать свое тело сами по себе не являются проблемой. Но то, что без косметики появляться неприлично, что одежда должна соответствовать произвольным требованиям гендерных стереотипов и модных стандартов, что демонстрация тела нужна для того, чтобы доказать свою ценность на сексуальном рынке, что партнер нужен не для радости секса или общества, а для социального статуса или материальной защиты – это настоящие проблемы, которые миф поддерживает. Сделав «красоту» условием социального принятия, миф создает ситуацию, в которой поставить под сомнение «красоту» женщины – это серьезная угроза.
Обсуждать миф о красоте с феминистических позиций сложно, потому что он ставит любую женщину – в том числе ту, которая начинает его критиковать – в абсолютно проигрышную позицию, немедленно начиная оценивать ее внешность. Обвинения в «некрасивости», в «зависти», в «лени» могут подорвать смелость тех, кто находит в себе силы высказаться. Какой бы ни была внешность женщины, она будет использована для того, чтобы подорвать значимость ее слов и превратить ее наблюдения об аспектах мифа о красоте (как и о любом другом «женском вопросе») в обществе в ее личную, а не систематическую, проблему. Либо она некрасива и говорит о мифе о красоте из зависти к тем, кто приложил больше усилий, чтобы ему соответствовать – либо она красива и высасывает проблему из пальца, к тому же красивые женщины глупы, так что их вообще не стоит слушать.
Вульф также настойчиво приглашает женщин присоединиться к феминистскому движению, потому что именно феминизм, как мировоззрение и как направление деятельности, включает в себя активное освобождение от мифа о красоте. Вульф провозглашает начало «третьей волны феминизма», которая должна ликвидировать не только неравенства, сохранившиеся до сих пор после многих десятилетий борьбы женщин за свои права, но и новые, проявившиеся как реакция на женское движение. Она подчеркивает, что именно «красоту» часто используют для того, чтобы отвратить женщин от феминизма – утверждая, что феминистки «уродливы» — и одновременно для того, чтобы заставить женщин замолчать.
Вульф признается, что у нее нет четкого плана действий для избавления от мифа. Она озвучивает цели, которых нужно добиться:
— убрать красоту как профессиональную характеристику,
— запретить дискриминацию по признаку внешности и по возрасту,
— ликвидировать двойные стандарты внешности,
— бороться с опасностями косметических средств, диет и пластической хирургии.
Вульф сомневается в том, что настойчивость, с которой феминистки требуют представить все разнообразие живой женской красоты в медийной и рекламной продукции, принесет пользу, потому что рынок работает за счет того, что подрывает самооценку. Она опасается перерождения стандарта красоты в новом обличье, появления всего лишь нового идеала – «здоровой» красоты, которая приводит к болезням, «спортивной» красоты, которая загоняет женщин в спортзал. Для того, чтобы лишить медийные образы их силы, она предлагает женщинам обратиться друг к другу, смотреть друг на друга, в том числе на женскую негламурную наготу, искать альтернативные образы красоты в реальной жизни, среди окружающих нас живых, красивых, разнообразных женщин.
Еще одно направление борьбы с мифом о красоте, которое она выделяет и подчеркивает – это возвращение женщинам их сексуальности. Сексуальность не существует как данность, она изменяется и формируется с течением времени, на нее влияет окружающая ее культурная среда. Вульф предлагает стараться избегать образов гламурной порнографии и гламурного насилия (хотя это трудно, по причинам, которые она уже описывала), и целенаправленно искать образы свободной, любящей, искренней сексуальности, стремиться культивировать ее в себе. Она призывает к новому пониманию сексуального удовольствия как взаимности и равенства партнеров.
При столкновении с мифом нужно задавать вопросы не о лицах и телах женщин, а о властных отношениях в ситуации. Кому она служит? Кто задает условия? Кому это выгодно? Какой контекст ситуации? Когда кто-то комментирует внешность женщины, она может спросить себя: это его касается? Равны ли мы в этой ситуации с точки зрения властных отношений? Может ли она сделать ответный аналогичный комментарий?
Вульф подчеркивает, что самое мощное орудие борьбы с мифом о красоте – это женская солидарность. Миф «разделяет и властвует», обращая женщин друг против друга, против самих себя. Он заставляет видеть в каждой женщине конкурентку или критика, соперничать и обвинять. В одиночку женщина не может преодолеть миф в целом, даже если изживет его в своей отдельно взятой голове; ей нужна поддержка других женщин, объединение сил. Отдельно Вульф подчеркивает важность взаимодействия разных поколений женщин, которые миф разводит по разные стороны баррикад, пропагандируя вечную молодость как обязательное условие красоты, и заставляя женщин завидовать более молодым. Она предлагает женщинам обратиться друг к другу, следить за тем, как мы ведем себя с другими женщинами, как их оцениваем, и стараться вычистить яд мифа о красоте из взаимодействия женщин между собой. Она также призывает женщин обмениваться своими личными историями, своим ощущением себя изнутри в рамках мифа, чтобы осознать его фальшь и иллюзорность, и черпать силы в общем опыте.
Давайте начнем с того, что дадим красоте новое определение, убрав из него соревновательность, иерархичность и жестокость. Почему удовольствие и гордость одной женщины должны причинять боль другой?
Вульф подчеркивает, что женщинам незачем соревноваться в сексуальной привлекательности между собой, как их заставляет сейчас делать миф. Она снова отмечает, что под давлением мифа женщины соревнуются не за конкретного партнера и его внимание, а за положительную оценку некоего абстрактного наблюдателя, которую миф делает признаком социального принятия. Миф противопоставляет красоту одной женщины красоте другой, создавая атмосферу постоянного сравнения и оценки; Вульф предлагает отказаться от нее, избегать ситуаций сопоставления, не оценивать и не сравнивать ни себя, ни других.
Как будут вести себя женщины, когда преодолеют миф? Кто знает? Может быть, мы позволим своим телам расцветать и увядать, наслаждаясь вариациями темы и избегая боли, потому что то, что причиняет нам боль, кажется нам уродливым. Может быть, мы будем с искренней радостью украшать себя, ощущая, что покрываем позолотой лилию [добавляем красоту тому, что и так красиво]. Может быть, чем меньше боли женщина причиняет своему телу, тем более красивым это тело будет нам казаться. Может быть, мы разучимся искать восхищения незнакомцев и обнаружим, что оно нам не нужно; может быть, мы будем с нетерпением ждать следов возраста на лице и разучимся видеть в своем теле массу несовершенств, потому что все в нем будет для нас драгоценно.
С чего начать? Давайте станем бесстыдными. Жадными. Будем гнаться за удовольствиями. Избегать боли. Носить и прикасаться и есть и пить то, что хотим. Принимать выбор других женщин. Искать секс, которого хотим, и яростно бороться с сексом, которого не хотим. Выбирать, за что сражаться. А когда мы прорвемся и поменяем правила, так что нас нельзя будет лишить ощущения собственной красоты, то мы воспоем эту красоту, нарядим ее и будем демонстрировать и гордиться ею: в политике чувственности женское – всегда красивое.
Послесловие
«Миф о красоте» Наоми Вульф вышел в 1991 г. и оказался, вместе с несколькими другими работами, провозвестником «третьей волны феминизма», о начале которой Вульф объявляла в своей книге. Третья волна переключила внимание с юридического неравенства женщин, которое ко времени ее начала было по большей части устранено, на те виды неравенства и дискриминации, на которые труднее было указать пальцем: гендерные стереотипы, гендерное насилие, культурное и социальное неравноправие мужчин и женщин, которое не закреплено на бумаге, но воспроизводится постоянно. В феминизме третьей волны права женщин рассматриваются в контексте других аспектов социального неравенства – расы, класса, сексуальной ориентации и гендерной идентичности, состояния здоровья, и так далее. А главное – в нем предлагается каждой женщине самостоятельно определять, что для нее значит феминизм, и каким образом она будет его реализовывать; подчеркивается, что ей не нужно отказываться от того, что доставляет ей удовольствие, но нужно переосмыслить эти действия, отделить их от патриархатных мифов и социального давления, как Вульф предлагает поступить с косметикой, нарядами и сексуальностью.
В книге рассматриваются некоторые из ключевых тем третьей волны, в частности, гендерное и сексуальное насилие, которое воспроизводится в культуре и закрепляется в стереотипах поведения мужчин и женщин. В главах «Культура» и «Секс» Вульф описывает конструирование образов женщин, которые фактически пропагандируют сексуальное насилие и создают обстановку, в которой оно допускается, нормализуется и одобряется – культуру изнасилования, о которой говорили и предшественницы Вульф. Репрезентация женщин в культуре и стандарты женской красоты тоже вошли в число важных направлений третьей волны феминизма.
В предисловии ко второму изданию книги, в 2002 г., через десять лет после первого, Вульф отмечает изменения, которые за это время произошли. Анорексия и булимия, которые на момент выхода первого издания считались редкими, уникальными случаями, хотя Вульф описывала, насколько они на самом деле распространены, стали признаны как расстройства, информация о них стала широко распространяться. Однако в ответ на этот прогресс расстройства питания стали нормализовываться, настолько, что некоторые молодые женщины выступают «за анорексию».
Производителям косметики и диетологам запретили лгать в рекламных заявлениях, и появились юридические механизмы контроля и ограничения заявлений и обещаний индустрии красоты. Женщины старшего возраста, полные женщины, женщины разных рас стали появляться в их рекламных роликах и плакатах. Однако стандарты красоты лишь несколько изменились, адаптировавшись к среде, но их жесткие рамки от этого практически не пострадали.
Вульф говорит о том, что путь только начат, и на каждое достижение феминизма в борьбе с драконовскими стандартами красоты пока находится противодействие. Тем не менее, у женщин появилось больше свободы в представлении о себе и своей красоте, и, следовательно, больше свободы для опровержения мифа. Постепенно женщины получают возможность одеваться так, как хотят, а не так, как требует миф, не бояться признаков возраста, иногда даже есть без чувства вины и не бояться набрать вес, а главное – не бояться того, что «недостатки внешности» подорвут их ценность как человека, как личности.
С выхода первого издания «Мифа о красоте» прошло уже двадцать лет, и дорога впереди все еще выглядит долгой. Гламурная порнография и гламурный садомазохизм все еще наполняют журнальные развороты, уличные плакаты и рекламные ролики. Модели год от года становятся все худее и умирают от анорексии. Использование фотошопа в медийной продукции превращает стареющих звезд на плакатах в их же посмертные, но очень гламурные маски, и рисует женщинам талии тоньше шеи. Женщины отказываются от гормональных контрацептивов из страха набрать вес, предпочитая рисковать нежелательной беременностью.
С другой стороны, появляются новые движения, которые противостоят мифу о красоте. Движение «принятия полноты» (fat acceptance) выступает против предрассудков, связанных с внешностью, не только в медийной и культурной сфере, но и в медицине: врачи, поддаваясь стереотипным представлениям о полноте, регулярно совершают ошибки в диагнозе и в лечении, так как приписывают полноте симптомы, вызванные другими заболеваниями. Философия движения – «здоровье в любом размере» — утверждает, что худоба не является признаком здоровья, что худые и полные люди могут быть одинаково здоровы или нездоровы, и что полноту объявляют «всегда нездоровой» из-за эстетических и культурных предрассудков, которые могут влиять даже на научные исследования.
Многочисленные скандалы по поводу ретуши в рекламе и в журналах наконец стали приводить к тому, что некоторые журналы стали делать выпуски «без фотошопа», известный журнал Glamour заявил, что перестает ретушировать внешность людей на своих снимках, а крупнейший немецкий женский журнал Brigitte полностью отказался от профессиональных моделей, и теперь снимает для своих разворотов женщин «с улицы».
Связь поколений, о которой писала Вульф, тоже проявляется все ярче: в современных феминистских акциях участвуют не только молодые женщины, но даже девочки-подростки, которые с ранних лет начинают разбираться в феминизме и восстают против социального давления. Четырнадцатилетняя активистка Джулия Блюм развернула кампанию за то, чтобы в журналах для девочек-подростков стали появляться изображения разных девочек, а не только отретушированные модели. Хотя журналы пока относятся к ее требованиям высокомерно и снисходительно, но все больше девочек подключается к ее кампании, расширяя сферу деятельности и апеллируя ко все новым и новым журналам.
Миф о красоте все еще силен, и распространяется от страны к стране, вместе со своими последствиями – новыми формами сексизма и дискриминации, поддержкой насилия, расстройствами питания у женщин, ростом пластической хирургии и косметической индустрии. Но следом распространяются и методы борьбы с ним, которых пока недостаточно, чтобы полностью преодолеть миф, но которые постепенно отвоевывают у него пространство в культуре, а главное – в умах и душах людей.
В конце 2012 — в начале 2013 году книга «Миф о красоте» Наоми Вульф на русском языке выйдет в издательстве «Альпина нон-фикшн»
С книгой знакомила — Ольга Бурмакова
Материал подготовлен в рамках программы «Гендерная демократия» Фонда им. Генриха Бёлля