У исследователей, да и всех поклонников творчества Джеймса Джойса – праздник!
В последний день 2011 года, на исходе 70-й годовщины смерти знаменитого ирландского писателя, все его прижизненно опубликованные сочинения, а также письма и рукописи стали в странах Европейского Союза общественным достоянием, а значит, могут свободно цитироваться, перепечатываться, исполняться со сцены, пародироваться, и так далее. Устроители фестиваля Bloomsday, отмечаемого в Дублине каждый год 16 июня (именно в этот день 1904 г. происходит действие романа «Улисс»), безусловно, вздохнули с облегчением…
Джеймс Джойс – конечно, не единственный писатель, авторские права которого истекли с наступлением 2012 года. Волею судьбы у него в этом плане необычно именитая компания: в 1941г. умерли также Вирджиния Вульф, Дмитрий Мережковский, Исаак Бабель, Марина Цветаева, Рабиндранат Тагор и десятки других, менее известных литераторов. Но, пожалуй, лишь джойсоведы и джойсолюбы испытывают эйфорию по поводу истечения авторских прав. Причиной тому — распорядитель литературного наследия Джеймса Джойса, его внук Стивен, заслуживший репутацию самого несговорчивого литературного душеприказчика, настоящего «цербера».
Единственный оставшийся в живых потомок писателя, Джойс-внук, которому сегодня уже под восемьдесят, попортил исследователям творчества деда немало крови, пишет в британской газете Independent биограф Джойса Джордж Боукер. По его словам, агрессивное неприятие Стивеном Джойсом всех интересующихся архивами деда и его семьи сформировались к середине 1970-х годов, после того как известный биограф Джойса, Ричард Эллманн, опубликовал несколько «порнографических» писем автора «Улисса» своей жене Норе, а также ряд рискованных посланий писателя его тайной любовнице в Цюрихе. Став главным распорядителем литературного наследия Джойса, Стивен решил не допустить публикации материалов, наносящих вред репутации своей семьи.
В 1988 г. Джойс-внук, к возмущению джойсоведов, объявил, что он уничтожил около тысячи писем писателя, адресованных его «проблемной» дочери Лючии, а также несколько писем Сэмюэла Беккета, с которым у Лючии в молодости был роман. На следующий год Стивен Джойс вынудил Бренду Мэддокс удалить посвященное Лючии послесловие из ее биографии жены писателя, «Нора: Истинная жизнь Молли Блум».
До 1995г. срок действия авторских прав в большинстве стран Европейского Союза ограничивался 50-ю годами, и в 1991г. произведения Джойса стали общественным достоянием. Как оказалось, ненадолго: в 1995г. Евросоюз принял поправки в закон об авторских правах, продлив их срок действия до 70 лет со дня смерти автора. Вернув себе контроль над литературным наследием деда, Стивен Джойс повел себя как истый экстремист: он заявил, к примеру, что в обозримом будущем никому не будет позволено цитировать работы его деда. Библиотекам, располагавшим оригиналами писем Джойса, было запрещено выставлять их на публичное обозрение без письменного разрешения. Строгое вето было наложено на публикацию исправленных изданий Джойса на бумаге, театральную постановку и экранизацию его работ, а также их публикацию в Интернете. Нарушителей Стивен пригрозил затаскать по судам – и слово свое обычно держал.
Суды обычно принимали сторону Джойса-внука – лишь в середине 2000-х наступил перелом, и дважды Стивен Джойс был вынужден отступить. В 2004г. ирландский парламент принял специальные поправки в национальный закон об авторском праве с тем, чтобы сделать возможной выставку рукописей Джойса, приуроченной к столетию Bloomsday. В 2005г. американка Кэрол Лоеб Шлосс, автор книги о Лючии Джойс, подала в суд на Джойса-внука, обвинив его в злоупотреблении авторскими правами – тот запретил ей цитировать любые высказывания деда в отношении своей дочери. Шлосс, заручившаяся поддержкой Лоуренса Лессига, известного противника крайностей копирайта и инициатора Fair Use Project в Стэнфордском Университете (США), выиграла дело, и Стивену Джойсу в итоге пришлось оплатить ее судебные издержки.
По мнению Боукера, неприступность и маниакальная подозрительность Джойса-младшего во многом объясняют тот факт, что с 1982г., когда вышла замечательная биография автора «Улисса» работы Эллманна, не было опубликовано ни одной капитальной биографии писателя. По словам Джойса-внука, он вынужден защищаться от вмешательства в частную жизнь своей семьи. Вероятно, этим объясняются и запредельные суммы, которые Стивен Джойс обычно требовал за разрешения на публикацию.
Любопытно, что гиперчувствительность к репутации своей семьи была свойственна и самому Джеймсу Джойсу, так что, похоже, это черта — фамильная. Хотя писатель в целом был поборником свободы слова, в 1939 году он запретил своему биографу, Герберту Горману, говорить о беспутном образе жизни своего отца, психическом заболевании дочери и своей долгой внебрачной жизни с Норой (брак между ними официально был заключен только в 1931 г., много лет спустя после начала их совместной жизни, и за год до рождения внука Стивена).
Конечно, и в прошлом кое-кто из литературных душеприказчиков злоупотреблял своим положением, пишет Боукер. Немало работ Перси Биши Шелли было выхолощено перед публикацией его вдовой, Мэри, — автором «Франкенштейна». Большинство писем Джейн Остин было сожжено ее сестрой. Вырванные из дневников Льюиса Кэрролла страницы, вероятно, на совести членов его семьи. Тэд Хьюз, муж поэтессы Сильвии Плат, уничтожил один из ее дневников. Опекуны литературного наследия Т. С. Элиота, Джорджа Оруэлла, Владимира Набокова и Лоренса Даррелла в разное время отказывали потенциальным биографам в доступе к письмам и дневникам. Мэри Шелли, Франц Кафка и Филипп Ларкин завещали, чтобы их письма и рукописи были сожжены после их смерти. Джером Д. Сэлинджер привлек Иэна Гамильтона к суду, чтобы помешать ему цитировать свое письмо в готовящейся к публикации биографии. А Томас Харди, в пику потенциальным ниспровергателям идолов, тайно сочинил свою собственную биографию с тем, чтобы его будущая вдова опубликовала ее под своим именем.
Намерения литературных опекунов не всегда оправдываются лишь желанием защитить репутацию автора или частную жизнь его семьи, пишет Боукер. Подчас речь идет о защите произведений автора от опошления, разного рода ревизий и экспериментов. Сэмюэл Беккет, к примеру, запретил женщинам исполнять главные роли в своей пьесе «В ожидании Годо», а возмущенный Оруэлл остановил своего издателя, который собирался рекламировать роман «1984» как «романтический триллер». По тем же соображениям, вероятно, Стивен Джойс отказал певице Кэйт Буш включить в свою песню финальные, искусительные слова Молли Блум из «Улисса».
Безусловно, определенные власть и престиж, сопряженные с должностью литературного душеприказчика (особенно, в случае знаменитых авторов), являются большим соблазном, но и испытанием. Только от опекуна рукописей ведь подчас зависит, дать ли царственным жестом разрешение, либо пренебрежительно отказать. Эту власть многие ревниво охраняют, и кое-кто безжалостно использует. Государственная цензура на Западе, быть может, и мертва, но частная цензура — жива и процветает, считает Боукер.
Текст: Владимир Шутов, собкор Литснаб.Ру в Вашингтоне (США)
Источник: www.litsnab.ru
Оригинал статьи в газете Independent читайте здесь