Ренессанс научных исследований психоделиков
После перерыва в несколько десятилетий в США и Европе возрождается интерес к медицинскому использованию наркотических и галлюциногенных веществ. Этому способствует смягчение позиции государства и серьёзное отношение учёных. Нынешние исследователи, в отличие от психоделических учителей прошлого, не торопятся с выводами, но заботятся о научной точности.
«Времена уже не те». Это могут сказать и старые контркультурщики, которые ещё помнят гуру ЛСД-трипов Тимоти Лири и акции «Весёлых проказников» во главе с Кеном Кизи: наркотики и психоделики давно перестали быть основой молодёжной субкультуры. Но это же могут сказать и консерваторы, чей лозунг «Say Drugs No!» давно превратился в «Say Drugs Know» — звучит похоже, но имеет смысл прямо противоположный: вместо того чтобы с ходу сказать наркотикам нет, стоит о них узнать.
По всему миру учёные вновь принялись за исследование наркотиков и галлюциногенов. Учёные в Израиле, Иордании и Канаде занимаются терапевтическим потенциалом МДМА. В Бразилии, Германии и Испании исследователи изучают аяхуаску — растение, содержащее ДМТ, наверное один из самых мощных психоделиков на земле. В Швейцарии, на родине ЛСД, его снова используют для психологической помощи смертельно больным пациентам. В Мексике и Канаде изучают ибогаин, получаемый из ещё одного мощного природного растения — ибоги, на предмет использования для лечения героиновой зависимости. В США учёные из Университета Джона Хопкинса приступили к долгосрочной программе исследования псилоцибина, вещества, способного вызвать «мистический опыт» во время галлюцинаций. В Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе исследователи закончили изучение псилоцибина в качестве терапевтического средства для смертельно больных людей. В Университете Аризоны исследуют псилоцибин как лекарство от невроза навязчивых состояний. Исследователи в Гарварде завершили изучение нейротоксичности МДМА и пейота, а также терапевтического эффекта ЛСД при кластерных головных болях и МДМА — для предсмертной психологической помощи. В Северной Калифорнии исследователи работают с ветеранами войн в Ираке и Афганистане, а также с другими жертвами травматического опыта: закончено одно исследование применения МДМА для лечения при посттравматических стрессах и расстройствах.
Поскольку реакция на приём галлюциногенов у разных людей может значительно различаться в зависимости от обстановки, то современные исследователи стараются выработать чёткие руководства по подготовке экспериментов и их проведению под строгим присмотром специалистов. Помимо жёсткого протокола, в руках у современных исследователей, в отличие от энтузиастов прошлого, новые мощные инструменты типа магнитно-резонансной томографии, которая позволяет не только следить за состоянием подопытного, но и объективно фиксировать изменения, которые происходят в его организме.
И результаты уже есть. Группа исследователей под руководством специалиста по биологии поведения Рональда Гриффита, профессора из Университета Джона Хопкинса, провела обширную серию экспериментов с целью определить особенности воздействия псилоцибина на психику. Псилоцибин, действующее вещество так называемых волшебных грибов, представляется врачам особенно перспективным для лечения клинической депрессии и посттравматического синдрома. Его приём способен вызывать мощные галлюцинации и заставлять переживать пациентов «мистический опыт», радикально меняющий их отношение к себе и миру. Насколько опасны такие переживания, не способны ли они привести к появлению глубоких психозов? Группа Гриффита, привлёкшая для экспериментов 36 человек, пришла к выводу, что, помимо коротких периодов страха во время приёма псилоцибина, угрозы возникновения долговременного психоза нет. Напротив, дозированный приём вещества вызывает долговременный эффект улучшения психического состояния.
Собственно, все эти исследования — продолжение работ 30—40-летней давности. В этом научном движении активно участвуют в том числе и те же люди. Среди докладчиков на конференции «Наука о психоделиках в XXI веке», которая состоялась в апреле 2010 года в калифорнийском Сан-Хосе, можно найти давно знакомые имена основателя трансперсональной психологии Станислава Грофа, известного исследователя псилоцибина Чарльза Гроуба, соратника Тимоти Лири психолога Ральфа Метцнера и других.
Но все эти известные деятели психоделического движения 1960-х годов уже ветераны. Новая смена исследователей — люди, которые относятся к галлюциногенам, может быть, и с тем же энтузиазмом, но без прежних революционных амбиций. Растворять ЛСД в системе водоснабжения Вашингтона уже никто не собирается. Их намерения принципиально иные — организовать систему строгих научных исследований медицинского использования наркотиков. Как писала New York Times об этой конференции, «исследователи не хотят повторять ошибок 60-х годов, когда превратившиеся в проповедников учёные были склонны не обращать внимания на баланс риска и позитивного воздействия».
Рик Доблин, руководитель общественной организации Multidisciplinary Association for Psychedelic Studies, которая помогает учёным с получением разрешений на исследования и старается обеспечивать их соответствующим финансированием, сам врач и ученик Лири и Грофа, считает, что шестидесятники «проиграли бой из-за высокомерия… Тимоти Лири хотел раздавить истеблишмент с помощью ЛСД. Теренс Маккена говорил, что психоделики по своей сути противостоят культуре. Это было высокомерие. У них были совершенно романтические взгляды, но в этом изоляционизме было отчасти и самодовольство».
Люди узнали о психоделиках так же, как и о всех прочих лекарствах: они наблюдали за поведением животных и копировали его. Пчёлы впадают в трип от нектара орхидей, козлы пожирают волшебные грибы, птицы щёлкают семена конопли, крысы, мыши, ящерицы, мухи, пауки, тараканы небезразличны к опиуму, моль предпочитает дурман, а обезьяны мандрилы жуют корни ибоги. Такое поведение настолько распространено, что многие учёные полагают, что «погоня за наркотическим опьянением — одна из первостепенных мотиваций в животном поведении», как писал об этом в своей книге Intoxication психофармаколог из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Рональд Зигель.
Однако несмотря на долгую историю знакомства с природными галлюциногенами, наука — медицина и химия — знала о них не так уж много. Собственно, к исследованиям учёные приступили только в середине прошлого века. Одним из пионеров стал швейцарский химик Альберт Хофман, в 1938 году во время работы в фармацевтической компании Sandoz синтезировавший ЛСД — действующее вещество спорыньи — в поисках средства ускорения кровообращения. Sandoz начала бесплатно рассылать ЛСД учёным по всему миру для исследований, указывая два возможных применения в сопроводительной документации. Во-первых, у ЛСД есть потенциал психомиметика — препарат может имитировать психозы, что может дать лучшее понимание болезни. Во-вторых, он может быть использован в терапии.
Следующий этап в истории научного интереса к психоделикам начался в середине 1950-х, после того как Олдос Хаксли рассказал всему миру о мескалине в книге «Врата восприятия», а британский психиатр Хэмфри Осмонд, придумавший слово «психоделик», впервые предложил использовать галлюциногены для лечения алкоголизма. Профессор Нью-Йоркского университета Стивен Росс говорит по этому поводу: «Лечение зависимости было главным направлением терапии, при которой использовались психоделики в тот период. Тысячи людей участвовали. Все исследования показывали одно и то же: зависимость постепенно переходила в трезвость. Иногда эффект длился неделями, иногда месяцами».
Но настоящая слава к психоделикам у научного сообщества — и в среде молодёжной субкультуры — пришла после того, как в 1960 году гарвардский психолог Тимоти Лири, автор популярного у психологов и до сих пор теста Лири, съездил в Мексику и впервые попробовал волшебные грибы. Впоследствии он скажет: «Пять часов, прошедших после приёма этих грибов, дали мне больше, чем 15 лет изучения психологии». В течение следующих нескольких лет Лири «накормил» сотни, может быть, тысячи человек, включая Кена Кизи и остальных «Весёлых проказников».
А потом всё закончилось — ЛСД и псилоцибин были запрещены в США в 1968 году. Сотни книг, более 1000 опубликованных исследований и более 40 тыс. пациентов остались ни с чем, а верх взяла стратегия государства на полное вытеснение наркотиков — любых наркотиков, кроме привычных никотина, кофеина и алкоголя, — из жизни общества: «Скажи наркотикам нет!»
Отношение к наркотикам в обществе, однако, менялось. В конце концов даже ограниченные исследования, которые были проведены в 1960-х годах, дали слишком многообещающие результаты. Рик Доблин из MAPS замечает по этому поводу: «Вся эта работа фактически стала началом современных исследований мозга и сознания: серотониновая революция, наша первая реалистичная картина подсознания, лекарства от одних из самых трудных для излечения состояний». Невероятно, что большинство даже не догадывается о том, что дали эти исследования. И именно поэтому, добавляет он, «я пытаюсь побороть этот тренд. Я хочу, чтобы психоделическая медицина стала мейнстримом».
Мейнстримом психоделики пока не стали, но к ним уже меняется отношение государства, чья жёсткая политика запретов постепенно меняется на жёсткий контроль исследователей, с одной стороны, и смягчение правоохранительной практики по отношению к таким наркотикам, как марихуана, с другой.
Государству, в сущности, некуда деваться: 73% американцев уже не считают необходимыми запреты, которые есть в федеральном законодательстве, на использование марихуаны. Что касается уровня штатов, то в США уже в 14 из них разрешено её использование в медицинских целях. Не исключено, что скоро на карте мира появится первая территория, где официально будет разрешено и производство марихуаны. Претендует на это Калифорния с её и без того либеральными нравами, надеется тем самым укрепить свой бюджет. В поддержку такого решения выступает большая часть жителей штата. Среди них самые разные люди — не только больные раком, нуждающиеся в лечении или реальные прототипы персонажей сериала «Косяки», но и такие деятели, как Дастин Московиц, один из основателей Facebook, самый молодой миллиардер в мире (по данным Forbes), который выделил недавно 50 тыс. долларов на поддержку полной легализации марихуаны в Калифорнии.
Ренессанс интереса к психоделикам — это ещё и результат того, что американцы просто стали больше понимать: та же марихуана или пейот из традиционных религиозных практик американских индейцев — это не героин от наркомафии: наркотики наркотикам рознь. Американское общество стало более образованным, а вместе с этим — более ответственным и трезвомыслящим. Как бы странно ни выглядело «трезвомыслие» в этом контексте.
Текст: Владимир Харитонов
Источник: Частный корреспондент