В питерских издательствах «Крига» и «Издательство Сергея Ходова» вышел посмертный сборник статей Марка Бента по истории и теории литературы
Профессор Бент (1937 – 2011) всю жизнь занимался немецкой литературой. В основном, Гёте и романтиками, но не чурался и современной прозы. Впрочем, его посмертная книга «Я весь – литература» не только об этом.
Сборник открывается большими, многоглавными эссе – и два первых, разумеется, связаны с романами Гёте «Вертер» (о нём Марк Бент написал отдельную монографию «Вертер, мученик мятежный…», изданную ещё при жизни учёного) и «Избирательное сродство».
В одном из них Бент проводит параллель между жанрами садово-паркового искусства и изменениями в личных отношениях между людьми, свойственных Германии эпохи наступающей буржуазности. «Прогулки по Веймару» продолжает исследование «Вертеровского кода» в «Охранной грамоте» Пастернака, тоже ведь, между прочим, продолжающую одну из линий его главной прижизненной книги. Далее следует эссе о Дени Дидро, собирающемся в Россию и шесть фрагментов про интертекстуальные связи Пушкина и Клейста, писателя самого важного для Бента.
Есть в книге большие очерки о Стендале и статьи о Гейне, Диккенсе и Шоу. На примере американцев (Тена и Лондона) Бент рассказывает о «тривилизации литературы» и формировании жанров масскульта. Большой корпус текстов посвящён книгам и писателям ХХ века. Первое место здесь занимает Кафка, любимый писатель Бента, дальше, после Музиля и Брехта, он анализирует немецкие антиутопии. После чего переходит к текстам конца прошлого века – повестям и романам К. Вольф, М. Вальзера, Г. Канта.
Завершается сборник несколькими театральными эссе, статьей, почему-то о Марине Цветаевой и указателем первых публикаций текстов, опубликованных в сборнике и разнесённых по годам.
Список этот открывается очерком о Цветаевой и тогда становится понятным почему он венчает композицию этого мемориального сборника – Бент написал о Цветаевой в далёком 1976 году. Для елабужской газеты «Новая Кама», ибо тогда будущий профессор работал в этом городе. Откуда, собственно, и приехал в Челябинск, где стал важным «культурным героем», через которого не одно поколение местных студентов осуществляло связь с «мировой культурой».
Бент был важнейшей, едва ли не главной интеллектуальной величиной «крупного промышленного и культурного центра». И одно только его присутствие делало жизнь в Челябинске немного иной. Пришлый и демонстративно тихий «человек с тротуара» не являлся человеком, через которого эта местность «дышит» и формулирует собственный автопортрет – всё-таки, профессор Бент был литературоведом-германистом, поэтому он, скорее был, «окном в Европу» и мерилом не только научной дотошности, последовательности и порядочности, староможной по нынешним временам и даже не снившейся прочим его коллегам по университету, но и человеческой глубины.
Это очевидно и особенно важно сейчас, после смерти профессора. Сборник, любовно и весьма эффектно выпущенный совместными усилиями питерского издателя и уральских филологов, носит отчётливо мемориальный характер. Открывают и венчают его воспоминания о Марке Иосифовиче, рисующие «учёного от бога» и литературоведа со сложной, многократно покорёженной биографией. Причём, серость «била» Бента не только при Советской власти, но уже и после неё. Тем важнее держать в руках эту толстенную, но совершенно не тяжёлую сугубо литературоведческую книгу, вышедшую вне главных «интеллектуальных» издательств, почти буквально «своими силами».
Тем более, что тексты Бента далеки и от свинцового наукообразия, и от «постмодернистской» легкомысленности. Эти суховатые, но не сухие очерки и эссе (совершенно не хочется называть их «статьями» и «рецензиями») предельно чётко и плотно вводят читателя в детально проработанный контекст, окружающий каждого из исследуемых Бентом писателей.
Бент чурается стилистических красот и берёт совершенно другим: концептуальной красотой исследования того, что ему действительно интересно и, потому, дорого. Тщательность, с какой Бент восстанавливает обстоятельства и смыслы, необходимы для того, чтобы читатель тоже полюбил Гофмана и Кафку.
Очень жаль, что практически все прижизненные книги Марка Иосифича более напоминают брошюры в стиле «на правах рукописи», а настоящая, во всех смыслах «взрослая» книга появилась только сейчас.
Через два года после его смерти.
Текст: Дмитрий Бавильский
Источник: Частный корреспондент