Александр Скидан. Сумма поэтики. М.: Новое литературное обозрение, 2013. 296 стр.
Третий сборник статей поэта, эссеиста-критика и переводчика Александра Скидана трехчастен – первая часть посвящена поэзии, вторая — прозе, третья — тому, что загадочно поименовано «констелляции литературы, визуального искусства и теории» (но пугаться не след, там действительно теоретическое осмысление смежных границами искусств). Прежние сборники выходили у А. Скидана довольно давно, наши издатели не балуют сборниками эссе отечественных, ныне живущих и тем более молодых – книгу берешь с интересом и (раскроем интригу-спойлер) откладываешь с благодарностью.
Свои преференции в отношении отбора авторов Скидан отнюдь не скрывает: «история, в том числе и история литературы, пишется победителями. Поэтому необходимо “чесать историю против шерсти”, вновь и вновь пытаться “вырвать традицию у конформизма, который стремится воцариться над нею”, — цитирует автор «О понятии истории» Беньямина, — «И сподвигнуть на это способны не триумфаторы, а “проклятые”, инакопишущие, те, чье письмо выходит за пределы актуального порядка истины, преодолевая рамки социальных, логических, языковых норм и подвергая пересмотру границы и само понятие литературы. В чем, собственно, и заключается (их) современность». Вполне достойный принцип, как и акцент на эпоху наследников высокого модернизма, и авторы – Вагинов, Ильязд, Николев как пример «инакопишущих».
Одни авторы из «Суммы поэтики» совсем, увы, неизвестны – эссе Скидана памяти Бориса Кудрякова и Василия Кондратьева поспособствуют, можно надеяться, реабилитации их памяти, частичному отнятию у забвения, становясь в хорошем смысле личным посланием друзьям, ушедшим за границу неведомого. Другие уже знамениты, но никто, думаю, не откажется прочесть вдумчивый разбор Введенского, Целана и Боулза (пользуясь случаем, сниму шляпу перед скидановским перевод «Под покровом небес»). Такие же авторы, как Дмитрий Пригов, на мой взгляд, лишь выиграли бы от того, если бы известные литературные институции несколько сократили свои усилия по его немедленной канонизации…
Не мене симпатична и компания тех, с помощью кого происходит «зондажное изучение практики» — на теоретическую подмогу Скиданом частотней всего призваны Бланшо (из него «Сумме поэтики» и предпослан эпиграф), Беньямин, Барт, Агамбен и Делез. Компания заседает плотно, плодотворно и под музыку – едва ли не отдельным аналитическим подспорьем становится привлечение музыкальной терминологии (поэтический диссонанс уподобляется атональной музыке, «математические» конструкции Гертруды Стайн рифмуются с серийной музыкой, а полифония привлекается как в собственно музыкальном, так и бахтинском значениях).
Впрочем, несмотря на всю теоретическую фундированность, «Сумма поэтики» счастливо склоняется к благословенному жанру эссе – сложному и легкому, интеллектуально благотворному. Посему можно соглашаться с эстетическо-этическо-политическими импликациями текста, спорить с ними или даже пройти мимо них. Но, например, близкие к афористическому стилю Чорана определения писателей заслуживают цитирования, настолько точно они «припечатывают» рассматриваемых. «Фантомное, как бы одолженное существование» П. Целана, «стертый, нейтральный язык» П. Боулз», «монументальная мифопоэтика» А. Ахматовой, «стратегия контрвалоризации» К. Вагинова, «изблевывающая» из себя традицию и использующая прием плагиата как форму инцеста К. Акер, «поэзия апорий, нереализуемых тропов, любая интерпретация которых оказывается до боли недостаточной» А. Драгомощенко, «иной художественный этос» Ш. Абдуллаева, «фраза-моностих с отчетливо артикулированной эвфонией» у И. Жукова (и у А. Сен-Сенькова, кстати), «гетероморфная разноголосица» Е. Фанайловой, «трамвайный ритм» В. Кучерявкина… Вдумаешься — и верней вряд ли сразу скажешь. Реперные точки могут быть также и двойным определением – Боулз сравнивается с Кафкой, Пригов с Уорхолом и Брехтом, Шварц с Бродским, а бунинское «Легкое дыхание» сополагается с современным перформансом по его мотивам.
Кроме обилия интересных имен и разборов, следует упомянуть и интеллигентность письма Скидана. Так, из текста максимально удалена личностная часть, неподобающим превалированием которой над собственно разбором грешат сейчас так многие. Пожалуй, единственным местом, куда автор впускает себя, становятся трагичные и трогательные воспоминания об «эпохе подпольного аристократического нищего братства» 90-х, тех «парадных смерти», где погибли друзья повествователя Кудряков и Кондратьев...
Что, конечно, не мешает статьям книги быть чистопородными эссе – почти так вспоминал о Беккете тот же Чоран и писал о книгах Гольдштейн. Ибо только в эссе может звезда – Уитмена, Ходасевича и других не «мгновенных» гениев — восходить «медленно, постепенно, путем зерна или как листья травы».
Текст: Александр Чанцев
Источник: Частный корреспондент