История одного плагиата
Реакция на плагиат – это всегда своеобразный и действенный показатель социального и нравственного здоровья или же болезни общества, этических ориентаций господствующих культурных умонастроений. Чрезмерный рост числа плагиаторов и, следовательно, формирование относительно этого явления определённого общественного мнения и социально значимых поступков – это показательный ответ общества на свои же внутренние потребности.
Активизировавшаяся в течение последнего года, по крайней мере, в европейском культурном пространстве борьба с плагиатом как интеллектуально-моральной, при этом реально осознаваемой угрозой для основ нормальной социальной жизнедеятельности общества свидетельствует о смене умонастроений и ценностных ориентаций. И это, несмотря на то, что проблема плагиата так же вечна, как и само человеческое общество. При всём том, что плагиат константно остаётся присвоением чужой интеллектуальной собственности путём противоправных действий, реакция на него – это всегда своеобразный и действенный показатель социального и нравственного здоровья или же болезни общества, этических ориентаций господствующих культурных умонастроений. Чрезмерный рост плагиаторов и, следовательно, формирование относительно этого явления определённого общественного мнения и социально значимых поступков – это показательный ответ общества на свои же внутренние потребности, ориентации и формирование моделей социальной коммуникации, направленных либо на реальное преодоление этически и интеллектуально недопустимого явления, либо на его поощрение как приемлемого способа социальной жизни.
Факт того, что и в России плагиат всё чаще начинает рассматриваться в качестве действенного маркера жизнеспособности настоящего и, главное, будущего, отношение к которому осмысляется как серьёзный показатель морально-этических, экономических, идеологических основ и принципов жизнедеятельности общества, воспитания молодого поколения, заставляет подходить качественно по-новому и ко многим правовым аспектам этой проблемы. Один из них уже обговаривался представителями российской научной, творческой элиты, экспертами в области права и образования. Как мне представляется, одновременно наиболее сильной, но и уязвимой идеей борьбы с плагиатом, с которой АСИ (Агентство стратегических инициатив) собирается обратиться к новому правительству России, является предложение начать реформу образования с общедоступности учебных и квалификационных научных работ для общественности. Одним из путей достижения общедоступности информационной продукции, коей безусловно являются различного рода рефераты, курсовые, дипломные работы, диссертационные исследования, научные статьи и монографии, учебники и учебные пособия, оказывается их размещение в глобальной сети Интернет. Но, как мне видится, именно здесь и возникает коллизия силы и уязвимости этой идеи.
С одной стороны, полная и официальная, легитимно закрепленная общедоступность информационной научной продукции максимально обеспечит широкий, свободный, лёгкий, быстрый доступ к ней и контролирующей общественности, и людей, привыкших к качественному образованию, постоянному интеллектуальному, творческому развитию. Это является неоспоримым положительным моментом, который, помимо собственно интеллектуального развития, откроет и новые возможности для постоянного, стабильного научного, образовательного общения, будет способствовать профессиональному росту. Чем больше открытой полезной, интересной, социально ответственной информации – тем сильнее, увереннее и жизнеспособнее общество. Но, с другой стороны, и любители лёгкой жизни, как назвал плагиаторов премьер-министр РФ Дмитрий Медведев, которые не страдают от собственной моральной и интеллектуальной нечистоплотности, тоже получат ещё более простой, удобный и быстрый для себя способ добывания научной информации. Для интеллектуальных мошенников научная информация ценна, естественно, не смыслом, а тем, насколько она позволяет легко и быстро получать дипломы и предусмотренные ими социальные блага (престижную работу, должность, положение в обществе и т.п.). Вопрос заключается в следующем: как в условиях чрезмерно стремительного разрастания информационного пространства потребителю информационного продукта уследить за всеми информационными потоками, отследить все сайты, на которых вывешивается эта научная информация? И, как логическое продолжение, обостряется вопрос: а возможно ли в таких условиях реально остановить рост плагиата, который обнаружит для себя новые безбрежные информационные пространства? Не обременённый стыдом, совестью и даже страхом перед законом, плагиатор сможет почти беспрепятственно совершать преступление в интеллектуальной сфере.
Акцентирую ещё раз внимание на том, что, если человек сознательно совершает плагиат, то подобного рода цинизм и преступление ничем не остановишь, кроме последовательной, целенаправленной борьбы с плагиатором. В качестве примера привожу ссылку на статью «Об особенностях легитимизации плагиата Артамоновой». В этой статье рассказывается о том, как и почему был совершен плагиат из дипломных работ студентов кафедры новых медиа МГУ им. М.Ломоносова, которую возглавляет И.И.Засурский.
Однако обозначенное мною проблемное место в идее об общедоступности через Сеть учебных и квалификационных научных работ для общественности не означает отказа от этой перспективной идеи. Наоборот. Я не только её поддерживаю, но и стараюсь в правовом поле помочь осуществлению борьбы с плагиатом с помощью Интернета. Покажу это на конкретном примере: интеллектуальной нечистоплотности И.М.Артамоновой, с плагиатом которой российские учёные пытаются бороться уже длительное время. Ход и перипетии этой истории неоднократно получали освещение в ведущих интернет-изданиях России и Украины, в чём каждый желающий может легко убедиться, перейдя по ссылкам в выше указанных статьях. Сейчас же моя задача иная: показать продолжение этой истории, которая уже перешла в судебную плоскость, и предложить в качестве одного из действенных правовых путей борьбы с плагиатом – развитие информационного права.
С традиционной стороны, борьба с плагиатом в правовом поле регламентируется законами о защите интеллектуальной собственности. Если не вдаваться сейчас в юридические тонкости этих законов, а сформулировать их суть, то она заключается в следующем. При условии обнаружения некачественного информационного продукта, к которому однозначно относится плагиат, отстаивать право в суде имеет только его непосредственный автор или же его правопреемник в случае смерти, или же недееспособности автора. Таким образом, любой потребитель информационного продукта, при условии, что он не является его автором, остаётся абсолютно беззащитным перед плагиатом и вынужден либо смириться с тем, что ему предлагают, либо самостоятельно устанавливать истину относительно качества научной информации. И если в таких исторически и культурно сложившихся правовых условиях (тотального правового господства автора над своим произведением) максимально полно представлять в Сети различного рода квалификационные научные работы, то что может произойти с качеством этих научных исследований, за которыми охотятся плагиаторы? Понятно, что при этической и интеллектуальной нечистоплотности, а также пробелах в законодательной базе стремительно возрастёт количество текстов-близнецов, как это произошло в случае с И.М.Артамоновой – заведующей кафедрой журналистики Донецкого национального университета, – диссертационные и постдиссертационные материалы которой представляют сплошной подстрочный несанкционированный перевод частей текстов исследований российских учёных и студентов на украинский язык.
В связи с такой проблемой, которая может возникнуть перед любым потребителем информационного продукта, встает следующий круг вопросов: что делать? На кого ссылаться? Как поступить, чтобы выяснить, какой из представленных текстов является качественным, достоверным информационным продуктом, подтвержденным именем настоящего автора? Особенно если учесть, что Артамонова уже доктор наук, а ученые, тексты которых она себе беззастенчиво присвоила, в основном кандидаты наук или же практикующие журналисты. Что может предпринять потребитель информационного продукта для того, чтобы установить истину и обезопасить себя от совершения правонарушения, юридически наказуемого в соответствии с действующим законодательством, когда норма гражданского законодательства чётко гласит следующее. При осуществлении своих прав любое лицо, т.е. в нашем случае потребитель информации, обязан удерживаться от действий, которые могли бы нарушать права других лиц и причинять ущерб культурному наследию. В случае с цитированием плагиата ответственность за распространение некачественной информации ложится и на того, кто распространяет, вольно или невольно, этот информационный продукт. Что в правовом поле зависит собственно от потребителя? Ведь согласно действующему законодательству и РФ, и Украины (Гражданский кодекс, закон об авторском праве и смежных правах) на сегодняшний день ключевой фигурой является автор, который может в судебном порядке отстаивать свое авторство. Перед нами правовая монополия автора на установление права на свой интеллектуальный продукт. С одной стороны, это правильно, т.к. защищает права истинного создателя информационного продукта. С другой – оставляет почти беззащитным потребителя информационного продукта, т.е. того, на кого собственно и рассчитан данный продукт и интенции автора.
Именно поэтому в эпоху качественно нового существования информации и, естественно, качественно новых отношений между производителями, распространителями, потребителями этой информации, необходимо устанавливать и новые правовые отношения. В условиях растущей массмедийности, интернет-коммуникаций, во-первых, автор сам не всегда может уследить за судьбой своей интеллектуальной собственности; во-вторых, издатели не всегда могут проверить достоверность представляемого им информационного продукта и рассчитывают на порядочность и этическую добросовестность автора; в-третьих, потребитель информационного продукта не должен быть полностью зависим от автора и его позиции. Акцентирую: ни издатель, ни потребитель информационного продукта не должны в новых социально-культурных условиях в правовом поле зависеть от позиции, желаний и гражданских убеждений автора или его правопреемников. Например, автор сам может не знать, что с его работы совершен плагиат. Автор может в силу целого ряда объективных и субъективных причин не захотеть отстаивать свое право в судах, особенно если это касается судебной системы другого государства. Автор может умереть, а установление его правопреемников требует проведения следственно-розыскных мероприятий и т.п. Следовательно, возникает концептуальный, с точки зрения права, вопрос: что делать в таком случае огромному количеству потребителей информационного продукта, особенно если учесть колоссальные возможности Сети по беспрерывному предоставлению и распространению информации? Оставаться в неведении, при этом точно зная, что один из текстов – плагиат? Придерживаться выбранной наугад, с помощью научной интуиции или совета друзей, позиции? Каждому, обнаружившему факт этической и научной непорядочности, разыскивать автора или же писать в официальные инстанции (включая издательства, попавшие в сложную правовую коллизию), которые тоже, по большому счету, ограничены действием закона об авторском праве и презумпцией авторства? А если этически нечистоплотный автор дал издательству расписку о том, что именно он является автором данного информационного продукта, что и проделывает Артамонова, предоставляя статьи в редколлегии научных журналов? Почему и насколько в современном социально-культурном пространстве каждый потребитель информационного продукта должен быть зависим от позиции автора?
Рассуждая таким образом, я летом этого года подала два исковых заявления.
Во-первых, в Заречный районний суд г. Сумы. Предмет моего иска заключается в следующем. Я, потребитель информационного продукта, ознакомилась в журнале Сумского государственного университета (Украина) «Вiсник СумДУ» ISSN 1817-9215 (друкований варіант) ISSN 1817 — 9290 (електронний варіант) в серии «Вісник СумДУ. Серія “Філологія”» (Реєстраційні свідоцтво КВ №12452-1336Р. Президією ВАК України журнал зареєстровано як наукове видання з філологічних наук (постанова № 1-01/10 від 13.12.2000 р.). Періодичність – 2 рази на рік (березень, листопад) (все данные взяты с официального сайта Сумского госуниверситета)) в №1 за 2008 г. со статьей Артамоновой «Системні характеристики онлайнових та офлайнових ЗМІ», которая представлена и в электронном архиве этого журнала. Статья Артамоновой, опубликованная в данном номере журнала, является некачественным, недостоверным информационным продуктом в связи с тем, что это – несанкционированный подстрочный перевод на украинский язык частей кандидатской диссертации П.В.Сухова «Интернет СМИ Рунета: системные характеристики», выполненной под научным руководством к.ф.н., доц. М.М. Лукиной на кафедре периодической печати факультета журналистики Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова и защищенной в 2005 г. в специализированном совете МГУ. Ссылок на диссертационное исследование Сухова или же упоминания имени П.В.Сухова в статье Артамоновой нет.
Аналогично в № 1 Т.1. за 2007 г. «Вісник СумДУ. Серія “Філологія”» была опубликована статья Артамоновой «Філософсько-ірраціональні аспекти концепцій журналістики (А.Шопенгауер, Ф.Ніцше і З. Фройд)» (с.5-9), которая представлена и в электронном архиве этого журнала. Статья Артамоновой, опубликованная в данном номере журнала, также является некачественным, недостоверным информационным про-дуктом в связи с тем, что это – несанкционированный подстрочный перевод на украинский язык частей текста докторской диссертации Г.Э.Кучеровой «Журналистика как объект теоретического анализа в европейской научной мысли XIX – первой половины ХХ вв.». Диссертация Кучеровой была выполнена на кафедре истории журналистики и коммуникативистики Кубанского государственного университета под научным руководством д.ф.н., проф. Ю.В.Лучинского и защищена в 2001 г. в специализированном совете Кубанского государственного университета. Официальные оппоненты: д.ф.н., проф. Я.Н.Засурский, С.Г.Корконосенко, Г.М.Соловьев, ведущая организация – Воронежский государственный университет. Ссылок на диссертационное исследование Кучеровой или же упоминания имени Кучеровой в статье Артамоновой нет.
Я, как потребитель научного информационного продукта, просила суд восстановить мои права на достоверный, объективный, целостный научный информационный продукт, распространенный в ваковском журнале Сумского государственного университета.
В Заречном районном суде г. Сумы рассмотрение гражданского дела по моему иску еще не окончено.
Во-вторых, мной было подано исковое заявление в Октябрьский районный суд г. Запорожье. Предмет моего иска был аналогичен сумскому и состоял в стремлении доказать, что статья Артамоновой «Блог як публічна автокомунікація», опубликованная в научно-производственном журнале «Держава та регіони. Серія Соціальні комунікації», является подстрочным несанкционированным переводом на украинский язык частей текстов дипломных работ российских студентов факультета журналистики МГУ им. Ломоносова, выполненных в 2007 году под руководством к.ф.н., доц. И.И. Засурского. Суд первой инстанции в удовлетворении моих исковых требований отказал, ссылаясь на то, что я не являюсь надлежащим истцом, поскольку этот вопрос касается защиты прав интеллектуальной собственности. Мной была подана апелляционная жалоба.
Апелляционный суд Запорожской области частично удовлетворил мои требования к Классическому приватному университету, который является учредителем научно-производственного журнала «Держава та регіони. Серія Соціальні комунікації». Апелляционный суд признал, что у меня, как потребителя информационного продукта, а не только у авторов, есть все легитимные основания для получения достоверной, объективной, полной информации относительно статьи Артамоновой «Блог як публічна автокомунікація», напечатанной в научно-производственном журнале «Держава та регіони. Серія Соціальні комунікації». Таким образом, апелляционный суд признал меня, потребителя информационного продукта, надлежащим истцом.
Что же в моей системе аргументов убедило судей апелляционного суда и позволило существенно изменить судебную практику в отношении плагиата и авторского права?
Апелляционный суд Запоржской области, устанавливая истину, принял следующие мои аргументы. В развивающемся информационном обществе, в котором преобладают виртуальные отношения, информационный продукт оказывается одним из самых востребованных и активно потребляемых. А, значит, потребитель информационного продукта имеет право на открытую научно-техническую информацию, которая предусматривает возможность свободного получения, сохранения, распространения во время осуществления научной, научно-исследовательской, производственной, общественной и другой деятельности, которая не запрещена законом (закон Украины «О научно-технической информации», ст. 5). Аналогичная норма закреплена и в ст. 9 закона Украины «Об информации». Данные законами Украины неимущественные права потребителю информационного продукта имеют ограничение: физическое лицо, распространяющее информацию, обязано убедиться в ее достоверности (ч. 2 ст. 302 Гражданского кодекса Украины). Все это дает потребителю информационного продукта право на защиту от некачественной, фальсифицированной информации.
В нашем случае мы столкнулись с явно некачественной, фальсифицированной научно-информационной продукцией: статьёй Артамоновой «Блог як публічна автокомунікація», т.к. неправомерно воспроизводит информационный продукт другого лица: части текстов дипломных работ, выполненных и собранных в сборник к.ф.н., доц., завкафедрой новых медиа МГУ им. Ломоносова Засурским «Интернет и интерактивные электронные медиа: Исследования» в 2-х ч.– М.: МГУ. 2007.
Так, я доказывала, что согласно международным договорам об авторском праве первоначальный правообладатель определяется по закону государства, на территории которого имел место юридический факт, послуживший основанием для приобретения авторских прав. Лицо, указанное в качестве автора на оригинале или экземпляре произведения, считается его автором, если не доказано иное. Следуя этой норме и основываясь на презумпции автора, в нашем случае на территории РФ авторами оспариваемых текстов следует признать Сухова, Кучерову, группу студентов, защитивших дипломные работы под руководством Засурского в МГУ им. Ломоносова, а на территории Украины – заведующую кафедрой журналистики Донецкого национального университета Артамонову. Таким образом, потребитель информационного продукта попадает в правовую ловушку: он лишается возможности распространять (ссылаться, цитировать, спорить, развивать предложенные в тексте идеи и т.п.) полученную информацию, т.к. не знает, кто же является правообладателем конкретной научной информации. Даже если по времени опубликования научных материалов первенство принадлежит российским авторам, то это ещё не означает, что они автоматически являются правообладателями этого конкретного информационного продукта, т.к. авторство необходимо доказывать. Поэтому субъект отношений (потребитель) в сфере информации может потребовать удовлетворить его законное право на достоверный, целостный, полный информационный продукт.
Выслушав мои доводы, апелляционный суд пришел к выводу, что не только автор, но и потребители информационной продукции (что очень важно и актуально для развивающегося демократического, гражданского, информационного общества) имеют право защищать себя от недостоверной информационной продукции.
Суммируя мои размышления относительно информационного права в аспекте проблемы плагиата, хочу отметить, что определение Запорожского апелляционного суда, пусть и частично удовлетворившее мои требования, вселяет надежду на то, что победить плагиат станет действительно легко. Ведь борьба с плагиатом в правовом поле теперь зависит от личной, гражданской, активной, этически мотивированной, интеллектуально ответственной позиции каждого, столкнувшегося с фактом моральной и правовой нечистоплотности в научной плоскости.
Текст: С.Л. Синицына
Источник: Частный корреспондент