Сергей Дмитриевич Меркуров: Воспоминания. Письма. Статьи. Заметки. Суждения современников (Kremlin Multimedia, 2012)
28 марта в продажу поступила книга, которая представляет собой практически полную публикацию литературного наследия великого советского скульптора Сергея Меркурова (1881-1952), автора знаменитых памятников Л.Толстому, Ф.Достоевскому и К.Тимирязеву в Москве, творца монументального образа В.И.Ленина, создателя горельефа «Расстрел 26 бакинских комиссаров» и многих других произведений. Книга собрана сыном скульптора, Георгием Сергеевичем Меркуровым и подготовлена к публикации правнуком, постоянным автором «Частного Корреспондента» Антоном Меркуровым. Публикуем фрагмент книги, в котором рассказывается о том, как Сергей Меркуров работал над бюстом Петра Кропоткина.
П. А. Кропоткин (Локарно, 1913 г.)
— Обратите внимание на эти горы. Видите, какие красивые узоры проделали на них ледники. Ведь ледники работали миллионы лет. В ледниковом периоде все это было под льдами. А сколько было за время существования земли ледниковых эпох… А мои теоретические выкладки относительно поверхности Сибири — ведь на практике выкладки оказались верными — горы названы моим именем: «Плоскогорье Кропоткина»…
Я слежу за ходом его мысли.
О чем бы он ни говорил — он творит. Шаблонных фраз нет. Образно, красиво, необыкновенно, и каждый раз новая область, будь то политика, философия, искусство, геология, тюрьма… Выдержка бывшего военного; высокий, с большой седой бородой; золотые очки. Большой лоб. Умные глаза.
Перед его взглядом я теряюсь. Чувствуешь, он видит насквозь все. Всюду проникает его взгляд: будь то складка гор, душа человека.
Уже несколько дней я делаю его бюст, но я больше слушаю его, чем леплю.
Передо мной интересная, умная книга.
Читал бы и читал. Лепка превратилась в предлог. Оттягиваю работу сознательно. Эти дни я упиваюсь человеком. Пользуюсь красивым вечером — его настроением: гуляем по берегу Лаго-Маджоре. Колокола где-то ласково в горах перезваниваются.
“Ave Maria” несется с Madonna del Sasso.
Последние лучи солнца освещают вершины гор.
Внизу, у озера, плачет скрипка. Не решаюсь заговорить: сегодня у меня слишком щекотливое поручение.
Зная собеседника, заранее чувствую провал, но меня просили.
— Петр Алексеевич, наверное, после вашего воспаления легких вам еще долго нельзя будет возвращаться в Лондон? Там очень сыро. Вам для ваших работ необходима соответствующая обстановка. Ведь в Локарно вам хорошо. Как бы вы отнеслись к вопросу, если кто-то из сочувствующих вам и вашим идеям преподнес бы вам виллу в Локарно, где вы могли бы спокойно жить и работать?
— Передайте сочувствующим, что меня зовут Петр Алексеевич Кропоткин. По убеждениям и по жизни я — анархист. У меня нет и не будет собственности. Всю жизнь я прожил своим трудом, за исключением того вынужденного ничегонеделания, когда меня сажали в тюрьму. Единственно ценную вещь, что я имею, это вот эти золотые часы, преподнесенные мне испанскими анархистами на собранные по подписке деньги. Причем было обязательство — больше одной пезеты не подписываться. Видите, как много анархистов в Испании, что смогли таким образом собрать на золотые часы, — сказал он улыбаясь. — Эту память я и ношу. Но Кропоткин и вилла — благодарствуйте! У сочувствующих, наверное, случилось недоразумение в мозгах! Анархист Кропоткин, заканчивающий свою жизнь в собственной вилле на Лаго-Маджоре, — благодарствуйте!
— Петр Алексеевич, я заранее знал ваш ответ, но меня просили передать, и я выполнил поручение.
— Лучше давайте я вам расскажу о моем друге — Элизе Реклю. — И потекла красивая, содержательная речь.
Вечером, сидя на берегу озера, я передавал наш разговор Шахову и ответ Кропоткина.
К нам подошел барон Икскуль Б. Н.
Он отдыхает на берегу Лаго-Маджоре после своей поездки на Кавказ к «своим осетинам и чеченцам». Он там открыл среди горцев культ Юпитера. До этого долгие годы он проповедовал в Америке свое неохристианство, но, по его словам, «из этого ничего не вышло».
Богат, глуп, туп — типичный глобтроттер.
Оркестр исполняет Вагнера. Меланхоличный, светско воспитанный, сдержанный, Икскуль вдруг оживляется — в глазах появляется мысль.
— Вагнер, Вагнер — а вы знаете, какой это был жулик в частной жизни. Нахал и маловоспитанный. Как-то он написал моей бабушке: «Сударыня, Вы богаты, я беден, но знаменит; если Вы хотите, чтобы Ваше имя сверкало в лучах моей бессмертной славы, подарите мне виллу на Рейне». Ха, ха, ха — какой нахал. Конечно, бабушка моя ему виллы не подарила, но я продал это письмо за сто рублей. Ха, ха, ха. Что? Здорово?
— Здорово, барон. Здорово.
И предо мной встали два лика — Кропоткин и Икскуль.
Многовместительно слово «человек»!
Источник: Частный корреспондент