Из книги «Москва Космическая»
Тех, кто рычит, или ревет, или вид грозный имеет, называют стратозяблем
К тому времени, когда я прогуливался по садовым товариществам Свиблова и наблюдал за нравами дачников, звездный экипаж космического корабля «Астра», возглавляемый капитаном Бабушкиным, уже вернулся с Марса. Уже даже стихли торжества и гулянья, организованные в честь этого знаменательного события.
А мероприятия были впечатляющими! Звездопроходчиков встречала вся Большая Москва, все жители и Старого Центра, и городов-сателлитов – все съехались поприветствовать героев на Мемориальный Тушинский аэродром. Их встречали так радостно, потому что уже знали: на Марсе есть жизнь! Радостная весть пришла по космической радиосвязи, едва ракета с экипажем капитана Бабушкина села на поверхность Красной планеты. Жизнь есть! Есть высокоразвитые флора и фауна. А возможно, если поискать, то может обнаружиться и разум! Разум на Марсе ищут до сих пор, а вот самые разные формы марсианской жизни уже хорошо исследованы российскими институтами…
Шли годы. Два… Или, может быть, пять… А может быть, и все десять… Город Бабушкин разрастался. Тогда свибловские дачи снесли, а на их месте выстроили знаменитые высотки. Друг мой, писатель Андрей Летаев, получил здесь роскошные апартаменты.
Здесь звучали стихи и гитарные переборы, а стены украшали ученические этюды тех, чьи имена в качестве художников-постановщиков до сих пор мелькают в титрах популярных кинокартин.
Однажды я решил сделать сюрприз своему другу и приехал к нему в гости без предварительного звонка. Так поступать в Большой Москве уже давно было не принято и даже считалось неприличным. Тем экстравагантнее был мой поступок. Я надеялся удивить друга, но сюрприз не удался – домоседа Летаева не оказалось на месте. Мне пришлось позвонить ему…
– Здравствуй, дядя Гиляй! Подожди полчасика под яблоней, – сказал он мне. – Тырин-младший подарил мне свою новую картину «Рассвет на Венере», а повесить не на что…
Я сел на кованую – стилизованную под старинную садовую – скамейку и стал наблюдать за игрой мальчишек. Дети играли в марсианскую экспедицию. Они выслеживали в кустах сирени воображаемых инопланетных чудовищ и стреляли в них из пластмассовых игрушечных бластеров…
Самый старший из мальчишек забрался в развилку яблони и осматривал окрестности сверху.
– Вижу ракоскорпиона! – кричал он своим товарищам. – Крупный! Будьте осторожны! Вон там!
Мальчик показывал пальцем, и его друзья стрелой бросались в кусты, стрекоча бластерами.
– Есть! – рапортовал самый шустрый. – Ракоскорпион уничтожен!
– Вижу стратозябля!
– Да сам ты стратозябль! – в шутку ругнул вожака тот самый шустрый парнишка, вытирая пот со лба, и все ребята громко рассмеялись.
– Стратозябль! – хором закричали все, указывая пальцем в вожака.
– Ну, ла-а-адно вам… – примирительно протянут, тот и спрыгнул с дерева. – Устал солдат воевать, пошел солдат какать.
И я вспомнил, что однажды уже слышал это странное слово! Несколько движений пальцами по маленькому экрану, и я получил краткую, но исчерпывающую информацию, которую до поры до времени утаю от читателя, дабы сохранить интригу… Тем более что как раз в тот момент, когда я читал о повадках странного животного, подошел и Андрей Летаев. Я не удержался от того, чтобы не похвастаться перед другом:
– Я узнал, кто такой стратозябль! Смотри!
Андрей кинул короткий взгляд на экран и улыбнулся.
– А я и забыл, что ты этим интересовался.
– Да, я и сам, если честно, забыл, – сознался я. – Да вот снова услышал…
– Дело в том, что я хорошо знаю Страто, мы знакомы уже пару лет. Он живет в соседней высотке. А давай я ему наберу… Постой… Алло… Да…
И через пять минут мы сидели на кухне легендарного марсианского первопроходца Жореса Андреева по прозвищу Страто.
– Как вы открыли стратозябля? – спросил я. И тут же заметил, что вопрос мой вызвал у собеседника некоторое раздражение, его даже слегка передернуло.
– Ну, во-первых, я много кого открыл. Кроме меня, открывать марсианских зверей было некому. Я ведь единственный был с биологическим образованием. Во-вторых, никакого стратозябля я не открывал, а открыл горыныча – это верно и правильно, так в ученых книга значится. А во-вторых, его и открывать не нужно было… Нас буквально тиранили страшные звери – зубастые, косолапые, с такими высокими воротниками и небольшими крылышками. Как в том анекдоте: летает, но низэнько-низэнько… Размером с крупного волка, а по виду – то ли большая крыса, то ли маленький дракон. Что ни ночь – приходят под окна станции и ревут, и ревут… Страшно! А то еще нажрутся плодов Огненного Дерева и плюются огнем. Прямо как Змей Горыныч в кинокартине Александра Роу… Мы их так и назвали – «горынычи». Такие необычные звери, у них в желудке при переваривании растительной пищи вырабатывается самовоспламеняющийся газ. Даже искры не надо – сам вспыхивает при отрыжке. А глотки-то у них луженые – будь здоров!
Ночью нам от них житья не было. А утром их нет, зато по веткам прыгают маленькие такие птички, чирик-чик-чик, чирик-чик-чик… Я одного поймал, посадил в клетку, Мишка его в мою честь стратозябликом назвал. А через несколько дней я прихожу – клетка в клочья. ЧП. Какой-то хищный зверь пробрался на станцию, порвал клетку и съел несчастного стратозяблика. Мы сразу заподозрили горыныча – больше некому. Только у них мы видели такие зубищи, чтобы проволоку перекусывать. Стали искать – и нашли! Сидит под столом – маленький, но уже горыныч! Размером с кошку, но уже страшный зверь и ревет ужасно… Огнем, правда, не пыхает – плодов Огненного Дерева ему на станции взять негде. Мы чудище отловили, посадили в надежную клетку, стали кормить мелкими зверьками и плодами Огненного Дерева – он нам все прутья закоптил… А потом я словил еще одного стратозяблика. Прошло несколько дней – та же история: ночью клетка в клочья. Кто пробрался на станцию? Горыныч! Точно он. Но – как? Все закрыто! Мы каждый уголок облазили, все проверили – и с приборами, и, как говорится, органолептически. Нет ни единой дыры в окружающую среду! Как же к нам горынычи попадают? И только когда третий раз произошло то же самое, я догадался, в чем дело. У этого животного такой круг превращений – вроде как у лягушки и головастика или у гусеницы и бабочки. Личинка у них похожа на маленькую птичку и живет на деревьях, а потом она, минуя стадию куколки, вроде как у лягушки, в одну ночь превращается с страшноватого шестилапого зверя. Ну и, конечно, наши экспедиционные шутники назвали зверя стратозяблем. Мол, маленький – стратозяблик; а взрослый – выходит, стратозябль. Опять же, получается, в честь меня. Я настаивал, чтобы за зверем закрепили видовое название «горыныч». Ученые пошли мне навстречу – в их ученых книга так и есть, горыныч. А народ все равно стратозяблем называет! Позднее уже ученые открыли, что стратозябли эти… ну, то есть горынычи, конечно, так по науке, ближе всего к нашим, земным насекомым. Потому у них и шесть конечностей: четыре лапы и короткие крылышки… Потому и – круг превращения… Вот видите – и сам я уже их стратозяблями называю. Вот так и произошло это судьбоносное открытие, – задумчиво произнес Страто.
– Судьбоносное – в каком смысле? – вмешался в разговор Андрей Летаев.
– Судьбоносное для всех мальчишек России. Они как узнали об этом звере, так его невероятно полюбили. Про других зверьков и комиксы печатают, и мультфильмы снимают, а про моего – нет ничего. Я же говорю, что даже в научных книгах он значится как горыныч… Зато во всех городах России в стратозяблей играют мальчишки. И тех, кто рычит, или ревет, или вид грозный имеет, называют стратозяблем. Я специально узнавал, мне из самых разных городов писали. Играют в стратозяблей? Играют!
Текст: Владимир Гиляровский
Источник: НГ Ex Libris