О причинах невероятной популярности книг Свена Нурдквиста в России размышляет Мария Скаф
Жанр книжки-картинки, расцвет популярности которого пришелся на двадцатые-тридцатые годы прошлого века, кажется, переживает второе рождение. Переиздается классика отечественной иллюстрации (спасибо «Московским учебникам», «Риполу» и другим издательствам), в Россию приходят авторы-художники, не известные у нас прежде, но успевшие стать классиками в Европе. Пожалуй, такого количества хорошо иллюстрированных детских книг на отечественном рынке не было уже давно. И хотя некоторые переживают, что текст теряет свою первичность и детская книга превращается в альбом рисунков с примитивными комментариями, большая часть издаваемого (разумеется, мы имеем в виду исключительно малые издательства, не заинтересованные в выпуске ста тысяч экземпляров раскрасок по мотивам «Шрэка») вполне удачно сочетает в себе литературную и художественную составляющие. Один из лучших примеров такого сочетания — книги шведского писателя и художника Свена Нурдквиста.
Популярность Нурдквиста в России совершенно феноменальна: по мотивам историй о фермере Петсоне и его котенке Финдусе (это самая известная серия книг Нурдквиста) ставят спектакли и проводят детские утренники. Не говоря уже о том, что у нас не так много книжных персонажей, воплотившихся в компьютерных играх, раскрасках, календарях и подарочных наборах, — а с Петсоном и Финдусом это случилось. Причины такой необыкновенной популярности, возможно, в том (хотя сам Нурдквист, например, причин как раз не понимает), что сам стиль шведского писателя хорошо известен и нежно любим в России. Еще со времен Конашевича, Васнецова или, например, Бенуа, при том, что все они представители разных школ, нам привычен этот тип изображения: насыщенного деталями, которые можно бесконечно разглядывать, но при этом очищенного от сложных метафор, доступного для ребенка. Поэтому тем, кто с детства привык разглядывать промтовары на картинках к Мухе-Цокотухе, обстановка в домике Петсона будет вполне знакома. Может даже показаться, что посуда из «Федорина горя» вдруг очутилась в шведской деревушке.
На радость узнавания работает и своеобразная универсальность рисунков Нурдквиста (которой как раз нет ни у Бенуа, ни у Конашевича, ни, тем более, у Васнецова): в его иллюстрациях почти ничто не указывает на непременно шведскую деревню (исключение составляют разве что муклы — существа, которых придумал сам художник, немного похожие на муми-троллей), и если бы не имена персонажей, действие легко могло бы происходить и в России, и в Германии, и в Англии (кстати, в Англии Петсона и Финдуса зовут Festus и Mercury).
Текст: Мария Скаф
Источник: openspace.ru