Британец Брайан Ламли оказался не в силах переиграть своего учителя Лавкрафта на его поле.
Брайан Ламли. Мифы Ктулху. М.: АСТ, 2009.
Мифология, разработанная в начале XX века Говардом Филлипсом Лавкрафтом, давно вошла в плоть и кровь массовой культуры. Ктулху и Великие Древние прочно обосновались на киноэкранах и в компьютерных играх, им посвящают стихи и пьесы, комиксы и инструментальные композиции, не говоря уж о сакраментальном вопросе, заданном в 2006 году на пресс-конференции президенту Владимиру Путину. Затворник из Провиденса, скончавшийся в возрасте 47 лет, Лавкрафт и при жизни обладал заметным влиянием на коллег по перу, а уж после смерти оброс настоящей армией последователей и подражателей.
Британец Брайан Ламли — один из тех, кто вырос на лавкрафтовских повестях и рассказах, именно Лавкрафт определил круг его интересов на годы вперёд. И сборник его повестей «Мифы Ктулху» — вполне достойный трибьют кумиру детства.
Писатели, обращающиеся в своём творчестве к произведениям Лавкрафта, обычно движутся двумя путями: одни используют «Мифы Ктулху» как материал для постмодернистского микса (как Чарльз Стросс в «Очень холодной войне» или Шимун Врочек в «Высоком прыжке»), другие скрупулёзно следуют лекалам классика, не отступая от них ни на дюйм. Брайан Ламли — прилежный ученик, но ему явно недостаёт фантазии. Герои большинства его произведений — люди глубоко рациональные: учёный-метеоролог с повадками викторианского джентльмена, несколько писателей, стремящихся на страницах своих книг упорядочить хаос, владелец ярмарочного балагана, прикидывающий, как бы использовать силы Великих Древних в корыстных целях… Даже когда одним из центральных персонажей становится жрец Ктулху или Дагона, он действует логично, последовательно и продуманно. Страсть, порыв, одержимость им неведомы, сильные эмоции в лучшем случае удел статистов.
Как и Лавкрафт, Ламли всякий раз рассказывает нам, по сути, одну и ту же историю о столкновении обычных людей, живущих скучноватой, но упорядоченной и размеренной жизнью, с потусторонними силами, всю мощь которых не в состоянии охватить человеческий разум. Однако, в отличие от знаменитого предшественника, британскому автору не удаётся передать экзистенциальный ужас, охватывающий человека с воображением, осознающим ничтожность человечества по сравнению с непостижимыми и мрачными Великими Древними. Если герои Лавкрафта и до столкновения с потусторонним ходят по самому краешку безумия, то персонажи Ламли сильнее всего опасаются физической смерти — угроза потерять себя пугает их гораздо меньше. По большому счёту писатель попал в классическую ловушку, ждущую большую часть усердных подражателей: переиграть мэтра на его поле Ламли оказалось не по силам, а перевести разговор в другую плоскость не позволил пиетет перед мастером.
Текст: Василий Владимирский
Источник: Частный корреспондент