Проза Теда Чана держится на трёх китах: лингвистике, предопределённости и постижении Бога.
Тед Чан. Купец и волшебные врата. История твоей жизни: Рассказы. М.: АСТ; Владимир: ВКТ, 2010.
Не секрет, что читатель сюжетной прозы предпочитает «крупную форму»: роман, а лучше сразу целую трилогию, в которую можно погрузиться с головой, на время позабыв про беспощадную суку-реальность, не несущую ничего, кроме бесконечных разочарований. Хорошо там, где нас нет: следить за чужой жизнью всегда интереснее, чем день за днём проживать свою собственную. Та же причина заставляет людей, слишком занятых для чтения, смотреть телесериалы — кого-то Lost, кого-то «Доктора Хауса», а кого-то «Звёздные врата». Рассказ же слишком тесен для этого, в нём не хватает воздуха, пространства для замаха.
Американский программист Тед Чан — в некотором смысле уникум. Его литературная карьера началась в 1990 году, и по сей день Чан не удосужился сочинить ни одного романа. Да и «малой прозой» занимается без фанатизма — так, пописывает между делом по повестюшке в два-три года, а то и реже. Сборник «Купец и волшебные врата» — почти полное собрание его сочинений. Тед Чан нарушает все общепринятые правила маркетинга, пишет редко и мало, фантаст, который ведёт себя подобным образом, казалось бы, обречён на провал и забвение, каким бы литературным талантом он ни обладал. Но каждое произведение Чана неизменно поднимает целую волну обсуждений и становится событием, завоёвывая одну «жанровую» награду за другой: «Хьюго», «Небьюла», «Локус», премия имени Теодора Старджона, British Science Fiction Award…
Все произведения, включённые в эту книгу, связаны тремя сквозными темами: предопределённостью, лингвистикой и постижением Бога (всемогущей природы). Герои новеллы «Вавилонская башня» строят титанический зиккурат, чтобы приблизиться к небесам. В «72 буквах» главной наукой, альтернативной вселенной, становится очищенная от эзотерической шелухи каббалистика, позволяющая учёным викторианской Англии, оживляющим разнообразных големов, запустить механизм научно-технической революции, а в итоге — спасти род людской. В заглавной повести и «Истории твоей жизни» Чан дотошно, как и подобает учёному, доказывает предопределённость наших судеб, неотвратимость грядущего, что бы оно нам ни несло. На первый взгляд, очень разные тексты, однако если присмотреться, они складываются в одну причудливую, но чёткую мозаику.
Человек обречён вечно пытаться постичь божественный замысел. Испокон веков он задаётся вопросом, почему мир устроен именно так, а не иначе, старается проникнуть разумом в глубины естества. Когда-то этим занимались философы и теологи, позже знамя подхватили учёные — авангард позитивистской науки, к которому, похоже, причисляет себя и Тед Чан. Главный же инструмент познания — это язык, отражающий нашу суть, включая то, чего мы сами о себе не знаем и что усердно пытаемся скрыть. Это может быть абстрактный язык цифр, как в «Делении на ноль», древнеарамейский или инопланетный диалект, основанный на другом восприятии времени — основополагающий принцип всегда неизменен. Да, наши слова и поступки предопределены, прошлое невозможно изменить, никакие расчудесные алхимические врата из арабской сказки не помогут нам в этом. Но не стоит отчаиваться: возможно, поняв принцип, по которому все события во вселенной выстроены в одной единственно возможной последовательности, человек сможет наконец обнаружить единую систему, расшифровать язык, на котором говорит божество? И, чего доброго, вставить своё слово в этот бесконечный монолог?
Кому-то Тед Чан с его фанатичной приверженностью идее детерминизма может показаться пессимистом, отрицающим понятие свободы воли. Но это не совсем верно. В предопределённости, теоретической просчитываемости всех причин и следствий, он видит скорее открытую дверь к тайнам вселенной. Именно поэтому даже в полусюрреалистических притчах Чан остаётся прежде всего научным фантастом в лучшем смысле этого слова. И, думаю, любой современный учёный охотно подпишется под фразой, которую произносит один из персонажей «Вавилонской башни»: «Мы живём на дороге в небеса. И трудимся для того, чтобы продолжить её дальше. Когда мы покинем башню, то пойдём вверх, а не вниз».
Текст: Василий Владимирский
Источник: Частный корреспондент