Константин Тублин: «Литература — деньги — литература»

Основатель «Нацбеста» и владелец издательства «Лимбус пресс» открывает серию юбилейных интервью, приуроченных к десятилетию премии.

Насколько выгодно сегодня вкладывать деньги в литературу? Способен ли издатель влиять на литпроцесс? Сколько денег потрачено на «Нацбест»? Не жалко ли издателю этих денег?

Десятилетию «Нацбеста» мы посвящаем десять интервью с людьми, так или иначе влиявшими или влияющими на существование этой свободолюбивой институции. Логично, что первая беседа этой серии посвящена тому, кто даёт на эту премию деньги.

Основатель «Национального бестселлера», владелец издательства «Лимбус пресс» Константин Тублин в её юбилейном сезоне стал почётным председателем малого жюри. В интервью «Часкору» он рассказал о своих взглядах на литературу и издательский бизнес, посетовал на нехватку книжных магазинов и посчитал деньги, потраченные на «Национальный бестселлер».


— Способен ли издатель решительным образом повлиять на литературный процесс?
— Нет. Издатель лишь фиксирует литературный процесс, в то время как литература живёт своей собственной жизнью.

— Влиять в какой-то степени на вкусы аудитории вам кажется невозможным?
— Это всё равно как если бы человек, жарящий шашлыки, мог повлиять на вкус мяса. Он только жарит шашлыки, а коровы нагуливают мясо в зависимости от того, какую траву они едят.

— Но всегда есть выбор: готовить шашлык, или чебурек, или шаверму… Предугадывать вкусы аудитории — компетенция издателя?
— Издатель — это человек, который зарабатывает деньги. Разумеется, он старается угадывать, чтобы заработать как можно больше. Но такие издатели, у которых процент угадывания был бы выше 50, мне не известны.

— Насколько выгодно сегодня вкладывать деньги в литературу?
— Поскольку рынок этот сокращается, честно говоря, не очень выгодно. Система книжного распространения умерла ещё во времена Советского Союза и с тех пор так и не восстановилась. Очевидно, что для того, чтобы кинопрокат, например, был выгоден, надо иметь 5000 экранов по стране, иначе просто физически невозможно собрать деньги. Точно так же и с книгами. Можно издавать сколько угодно, но вы никогда ничего не заработаете, если книжки негде продавать. А у нас продавать их негде.

— Финансовые риски оправдываются нематериальными устремлениями? Удовольствием от чтения? Культурно-устроительскими амбициями?
— Я далёк от идеалистических утопий. Нематериальные удовольствия, о которых вы говорите, — это привилегия богатых людей. Вспомним Маркса. Голодные люди думают о своём желудке. Так что нужно сначала разбогатеть. Богатеям доступны уже и нематериальные удовольствия.

— Что составляет ваше любимое чтение?
— Недавно я подсчитал, что всего за свою жизнь прочитал — для удовольствия и по работе, — примерно, между 10 и 20 тысячами книг. Всё, что можно было прочитать, я прочитал. И в разное время мне нравились разные книжки.

В первый ряд я бы поставил Библию и Лао Цзы. Вторым эшелоном — Толстого, Диккенса, Стендаля и так далее. Затем латиноамериканские авторы, которые нравились мне когда-то, — Маркес, Борхес, Астуриас, Карпентьер… Ну а потом всего понемногу. Как говорил старик Карамазов про женщин: дурнушек не бывает, в каждой найдёшь какую-нибудь изюминку — дело не в блюде, а в аппетите.

— Ваши предпочтения среди современных русских и зарубежных авторов? Вы следите пристально за чьим-то творчеством?
— По правде говоря, я начитался уже до одури, и интерес к чтению почти угас. Но есть, безусловно, такие авторы, которых я читаю с удовольствием. Мне нравится Илья Бояшов. «Танкиста» я считаю гениальной книгой. Нравится Юзефович. Пелевина и Сорокина, по-моему, читать невозможно.

— Есть ли в вас зависть к тем временам, когда литература за неимением интернета и кинематографа играла большую роль в жизни общества и в жизни отдельного человека?
— Вы имеете в виду пушкинские времена? Лучше всего об этом сказал сам Пушкин: что пройдёт, то будет мило. Времена, на мой взгляд, были довольно дерьмовые. Но нам остался от них — Пушкин. Точно также и наше время. Через 100—150 лет всё дерьмо схлынет в канализацию, а какой-нибудь Пушкин останется.

— Почему всё-таки именно литература? Почему в своём бизнесе вы не переориентировались на что-то более востребованное?
— Берёшься делать то, что лучше всего знаешь, понимаешь и умеешь. Лично для меня то, что я сейчас занимаюсь литературой — результат случайного стечения обстоятельств. Кто знает, может быть, когда-нибудь я займусь чем-нибудь другим.

— Вы писали художественную прозу. Работаете ли вы сейчас над чем-нибудь?
— Сейчас я заканчиваю путеводитель по Кубе. Это будет классический путеводитель, слегка окрашенный в цвета моего личного восприятия, моих впечатлений.

— Не жалко тех денег, которые вы потратили на «Национальный бестселлер»?
— Ужасно жалко! За десять лет — полмиллиона долларов своих личных денег!.. Мог бы их потратить на жену и детей, не говоря уже о девушках.

— Но зачем?.. Литературные премии стимулируют в первую очередь читателя, или писателя? Или обоих?
— Лично я так ощущаю свою социальную ответственность. Мне хотелось и в мой бизнес привнести обезоруживающий элемент честности. И кажется, мне это удалось. Литературные премии, я думаю, оживляют литературный процесс в целом, все его составные части.

Текст: Вадим Хохряков («Прочтение»)

Источник: Частный корреспондент