Кушать подано. Толстожурнальная кулинария. Народ к разврату готов?
Главная беда «толстяков» (даже лучших) не столько оторванность от жизни, сколько размытая ответственность при принятии творческих решений. И дело не в антирыночности решений. А в чём же тогда?
«Толстые» журналы, вдохновлённые наметившимся успехом небезызвестной писательской спецоперации под кодовым названием «Плюнь да поцелуй у злодея ручку», переходят в решительное контрнаступление по всему фронту.
В том числе и на сайте «Частного корреспондента».
Вслед за кинематографистами со «съезда победителей» они выражают дружную и радостную готовность перейти на содержание к казне — на содержание скорее полное, нежели частичное, и скорее двойное-тройное, нежели одинарное.
Начисто игнорируя при этом злопыхательские измышления о бесплатных завтраках, которых не бывает по определению, и о бесплатном сыре, который водится якобы только в мышеловках.
Деньги и впрямь обещаны всем, правда разные.
Кинематографисты готовы торгануть собой за рубли (вернее, за миллиарды рублей), «толстяки» — за копейки.
Разумеется, соглашаясь на госфинансирование (а вернее, конечно, смиренно и нагло выклянчивая его), уже двадцать лет как независимые, хотя бы по названию, «толстые» журналы надеются спонсора своего державного продинамить.
То есть удалиться на минутку в конце ужина в туалет попудрить носик и сделать ноги.
Что ж, как разовая акция такое вполне возможно, но профессиональные динамистки не заглядывают два вечера подряд в один и тот же кабак, тогда как журналам положено выходить под одним и тем же названием (и руководством!) не только за годом год, но и из месяца в месяц.
Оно, конечно, всегда остаётся шанс на то, что твой поилец и кормилец напьётся и свалится под стол первым. Что ему откуда-нибудь издалека забьют внезапную стрелку по мобиле. Что его за безобразное поведение прямо в зале свинтят менты. Что его уже на выходе из ресторана замочат товарищи по работе. Наконец, он может оказаться не в настроении.
Вот на отсутствие надлежащего настроения напропалую динамящие власть (и, судя по всему, намеренные динамить её и впредь) журналы, похоже, как раз и рассчитывают.
С одной стороны, как не пригласить нас за столик, ежели мы, шутка сказать, национальное достояние?
А с другой: «Тебе что, сынок, больше ночку скоротать не с кем? Посмотри сам, какая я старая и убогая!»
Один знаменитый галерейщик, ныне, увы, покойный, рассказывал, как, впервые попав на Запад, едва не прикупил для начала маленький берлинский секс-шоп. Образумили его как раз тамошние продавщицы. Кассеты, говорят, у нас как у всех; стимуляторы как у всех; девочки — вот посмотри на нас: мы и есть те самые девочки… Потрясённый, он тут же решил, забросив порнографию, заняться современным искусством, в чём впоследствии и преуспел.
Расчёт на «половое равнодушие» государственного спонсора, кстати говоря, вполне разумен. Наш «главный европеец» и впрямь намерен кормить журналы — теперь уже по двойному прожиточному минимуму, — ничего не требуя взамен. Не требуя как раз потому, что и взять-то с них на самом деле нечего — поди, не федеральные каналы телевидения и не многомиллионная (хотя бы в теории) армия кинозрителей.
Так что бесплатный сыр будет, а мышеловки не будет. Или, вернее, мышеловку разрядят (или не зарядят) и воспользуются ею как совершенно безопасной подставкой для бесплатного сыра.
Но и души такая мышеловка улавливать тоже не будет.
А уж охочие до дармового сыра литературные мыши инженерами душ и властителями дум не станут тем более.
Мне понятна и симпатична реакция главного редактора «Нового мира» Андрея Василевского на обещанные поблажки и милости: никакого восторга! Я, говорит, обдумываю сложившуюся ситуацию.
И, напротив, не слишком понятен энтузиазм заместителя главного редактора журнала «Урал» Сергея Белякова — и звучащие из его уст антирыночные инвективы в особенности.
Тем более что славит нынче антирыночность применительно к «толстым» журналам не он один.
Притом что как раз «Новый мир» и «Урал» — лучшие из сегодняшних «толстяков», на федеральном и на региональном уровне соответственно. Правда, к «Уралу» уже подбираются «Бельские просторы».
Рынок, говорят все эти люди, означает смерть!
А что, государственная дотация означает жизнь?
Кое-что в этом роде мы, кстати, уже проходили.
Двадцать лет назад далеко не самые агрессивные антирыночники осторожно пытались внушить банковавшим тогда рыночникам: рынок не панацея.
Впоследствии в правоте этого суждения убедилась вся страна.
И сейчас, пожалуй, уже уместно напомнить о том, что и антирыночность — не панацея тоже.
Она ведь бывает разная: и как у Христа за пазухой, и только чтобы копыта с голоду не откинуть, и что-то посерёдке — ни то ни сё.
Она ведь бывает разная: и политически ангажированная (но тогда это уже рыночные отношения, только на другом уровне), и личным тщеславием мотивированная (крепостной театр), и чисто альтруистическая (практически это подаяние).
Она ведь бывает разная: и жизненно необходимая, и объективно пагубная, и безнадёжно инерционная.
В случае с увеличением бюджетных дотаций отечественным «толстякам» мы имеем дело с безнадёжно инерционной чисто альтруистической поддержкой на уровне «чтобы не умереть с голоду».
Чему ж тут радоваться?
Да, «толстые» журналы не сумели, как говорится, встроиться…
Не сумели встроиться ни в рыночную среду, ни в сегодняшний день.
Вопрос на засыпку: сумеют ли они встроиться в сегодняшний день, если их поставить в заведомо нерыночные условия?
Да с какой стати!
Рынок, хорош он или плох (а у нас он, разумеется, плох), предлагает определённый набор правил экономического поведения.
Коммерчески несостоятельное предприятие банкротят и затем или закрывают, или вводят внешнее управление.
По идее.
Хотя в реальности всё бывает, понятно, по-разному: и долги списывают, и кредиты подбрасывают, и заведомый неликвид в казну покупают.
Но по идее рыночный механизм функционирует именно так: несостоятельность — банкротство — внешнее управление.
Но ведь никто не планирует (слава богу) прислать в облагодетельствованные бюджетными вливаниями «толстяки» кризисных управляющих вместо ныне действующих главных редакторов!
А те (как правило, являясь и главными акционерами, и председателями совета директоров соответствующих ЗАО) сидят в своих креслах практически пожизненно.
Добровольно уступая друг другу место разве что в журнале «Москва».
Конечно, они (вернее, хотя бы кто-нибудь из них) могут захотеть, начиная с какого-то момента, работать совершенно по-новому.
Но опять-таки, с какой стати?
Или не читаем (и не пишем) мы сами: ни одна система не может успешно реформировать сама себя?
Так почему же «толстяки» представляют собой исключение из общего правила?
Потому что они национальное достояние?
Но даже если так, то национальным достоянием является тот или иной умозрительный бренд, а отнюдь не выходящий из месяца в месяц конкретный журнал и уж подавно не сформированное в самое смутное время и, как правило, при довольно подозрительных обстоятельствах ЗАО!
То самое ЗАО, которое с удовольствием съест и чижика государственных субсидий.
Инерционное нищее существование при бессменном главном редакторе — вчерашний и сегодняшний удел «толстяков». Завтра оно станет полунищим, но так и останется инерционным. Чему тут радоваться?
Главная беда «толстяков» (даже лучших) не столько оторванность от жизни — она только следствие, — сколько размытая ответственность при принятии творческих решений.
И дело не в том, что решения эти бывают, как правило, антирыночными (бывают они и рыночными, но лучше от этого не становится). Антирыночные решения принимает порой и книжный издатель.
Вот нравится мне, говорит он, рукопись — и я её издам. Потеряю на ней несколько штук баксов, сам знаю, что потеряю, а всё равно издам! Потому что она мне нравится. А бабки отобью на чём-нибудь другом.
И издаёт. И отбивает. А если не отбивает (раз, другой, третий), то, прошу прощения, разоряется.
То есть у книжного издателя комбинированный расчёт — и рыночный, и антирыночный, хотя и антирыночный расчёт является в какой-то мере рыночным: коммерчески убыточная, но яркая книга работает на положительный имидж издательства.
Если, скажем, тебе нужно купить в дорогу детектив, то ты, будучи человеком разумным, купишь детектив того издательства, которое выпускает, допустим, и высокую поэзию, — потому что подумаешь, что и детективы здесь наверняка лучше, чем у тех, кто гонится исключительно за барышом.
Так это устроено на Западе, и примерно так же это начинает устаканиваться у нас.
То есть работает (пусть и не линейная) рыночная логика.
А вот в «толстом» журнале она не работает в принципе.
И в этом (а вовсе не в установке на «высокое», якобы заставляющей стремиться к антирыночности) его главная беда.
Книжный издатель хочет, конечно, печатать «конфетки» и зарабатывать на них деньги. Но готов печатать «конфетки» себе в убыток, опосредованно повышая тем самым конкурентоспособность тех «неконфеток», на которых он зарабатывает.
Журнал так вести себя не должен, да и не может.
Каждый его номер — это не шоколадный набор, а салат оливье.
В который идёт всё, что нашлось в холодильнике (в редакционном портфеле).
Всё по идее лучшее.
Или как минимум относительно лучшее.
Но вообще-то вкус и качество каждого отдельно взятого ингредиента (а значит, и персональная ответственность поваров за их попадание в «салат») здесь размыты.
Вредителей среди этих поваров нет (или почти нет): в дело идут продукты, как правило, доброкачественные.
Но не деликатесные.
Но почему-то не первой свежести.
Но в основном довольно безвкусные.
Но плохо сочетающиеся друг с другом.
Увеличение госдотации означает для «толстяков» возможность приобретать ингредиенты в магазинах подороже (хотя всё же далеко не в деликатесных лавках) или, что куда вероятнее, побольше платить постоянным поставщикам.
И это, разумеется, в целом недурно.
Это, прав Андрей Василевский, имеет смысл обдумать.
Но получится всё равно не то чтобы окончательно опротивевший, но порядком наскучивший всем и каждому салат оливье.
С финским сервелатом у одних, с «ножками Буша» у других, со сморчками у третьих, с кальмарами у четвёртых, с вяленой довлатиной у пятых…
И, увы, с непременными вяло-солёными огурчиками семейственности, со слегка подванивающим лучком клановости, с тухловато-крутыми яйцами наших бывших соотечественников, с мозговым горошком полувездесущих полупоэтесс-полукритикесс, с варёной картохой союзписательской прозы по рангу и по звонку, а главное, по знакомству…
У одних посъедобнее, у других понесъедобнее, да ведь и раз на раз не приходится, а салат всё тот же…
И всё это из месяца в месяц (хорошо хоть, не чаще) теперь забесплатно в общественные столовые по всей стране!
Что ж, приятного вам аппетита!
Текст: Виктор Топоров
Источник: Частный корреспондент